Цитаты
-
-
-
Одиночество обывателя, по мысли Миллера, обернется пустотой и скукой, поскольку обыватель лишен осознания своего глубинного "я" и подлинного содержания собственной личности. Он - чистая субъективность, сформированная окружающим миром. Ему требуется множество поверхностных впечатлений, разнообразие жизненных форм, мелькающих перед глазами. Гений, художник тождествен себе: его глубинное "я", его собственная сущность, а не только внешнее, субъективное, составляет его личность. Потому ему не...
Андрей Аствацатуров
Гений замечает все мелочи и различия, будучи, согласно Вейнингеру, не столько восприимчивым к ним чувственно, сколько духовно. Миллер также крайне внимателен к вещам, их внешнему облику, их границам, мнимым и подлинным, их разнообразию, которое зиждется на вовлеченности в единый поток жизненной силы. Поэтому его восприимчивость можно аттестовать как вейнингеровскую "восприимчивость духовную". Миллер постоянно говорит о необходимости принимать мир во всем его многообразии и отказывается...
Андрей Аствацатуров
Существенно, что глубинное "я", жизненный инстинкт, который открывает в себе личность, несет одновременно духовный и телесный импульсы, не разводя их. Поэтому, по мысли Миллера, становясь собой, личность обретает исходное единство духовного и телесного.
Человек превращается в "мыслящее тело". В дряхлой христианизированной культуре тело, полагает Миллер, репрессируется, а его реакции табуируются. Здесь он солидализируется с ницшевским Заратустрой.
Андрей Аствацатуров
Миллер стремится вернуть слову его утраченную сакральность, избавив его от диктата разума и от необходимости быть средством коммуникации. Слово, с его точки зрения, должно вырастать из основания человеческого "я", нести в себе жизненную силу. Миллер пытается не отделять письмо от реальности. Письмо, движимое воображением, должно быть реальностью, должно быть способным изменять мир и человека.
Андрей Аствацатуров
Отрекаясь от литературности, разрывая с интеллектуально-аналитическим литературоцентризмом высокого модернизма 1920-х гг. и иронизируя над ним, Миллер сближается с художественным авангардом (дадаизмом и сюрреализмом), для представителей которого творчество было форой жизненной практики, а жизнь и повседневность зачастую - практикой художественной.
Андрей Аствацатуров
Миллер как повествователь и персонаж освободил свое бессознательное, и его "я" включилось в поток жизненного становления, он преодолел отчуждение мира и превратился в форму среди форм, - с той лишь разницей, что в отличие от материальных проявлений он обладает способностью осознавать себя и управлять этой энергией.
Андрей Аствацатуров
