Да, Кати Форбс не была бесстрастнейшей особой, но гораздо лучше, чем та безбашенная
леди из Кэмдена, которая привязала меня к кровати кожаными ремнями, выпустила на меня
своего ручного тарантула и снимала на видео.
— Перестань орать! — орала она, — Хоббит ничего тебе не сделает! У него удалены
ядовитые железы.
Цитаты в тренде
Она знала, что теперь, с отъездом Долли, никто уже не растревожит в ее душе те чувства, которые поднялись в ней при этом свидании. Тревожить эти чувства ей было больно, но она все-таки знала, что это была самая лучшая часть ее души и что эта часть ее души быстро заростала в той жизни, которую она вела.
Лев Толстой
Очевидно, что Чурила получил свое прозвище "Щапленковичь" за свое щапство, щапленьице (щегольство), а это само собой предполагает, что его "щепленьице" вошло как бы в пословицу... И, действительно, в тех народных былинах, где Чурила называется "Щапленковичем, Щиплёнковичем, Щепленковичем, Щапопленковичем", мы не встречаем его отца Пленка.
Соколов Михаил Евгеньевич
Действительно, может, вначале меня влекли к беременности эти мелкие, воображаемые соблазны, похожие на предварительный просмотр кинофильма: я открываю парадную дверь мальчику, в которого моя дочь (признаю, я всегда представляла дочь) впервые влюбилась, я пытаюсь избавить его от неловкости добродушными шутками, а когда он уходит, критикую его бесконечно, игриво, безжалостно. Мое желание до утра обсуждать с Эйлин и Белмонтом молодежь, у которой впереди вся жизнь, которая создает новые истории и...
Лайонел Шрайвер
Четыре пары глаз обратились на Сундук, который сидел по другую сторону костра. Тот поднялся и демонстративно отодвинулся назад, в темноту.
– Его не надо кормить, – сказал Коэн.
– Трудно потерять, – поддержал его Ринсвинд.
– Он преданный, – подсказал Двацветок.
– Вмештительный, – добавил Коэн.
– Но я бы не назвал его милым, – заключил Ринсвинд.
– Вряд ли ты продашь его, – протянул Коэн.
Двацветок покачал головой.
– Он этого не поймет.
Терри Пратчетт
Я знатен — и люди чтут меня. Но то, что они чтут, — это высокая шапка и широкий пояс. Я унижен — и люди презирают меня. Но то, что они презирают, — это холщовый халат и соломенные сандалии. Но ведь в действительности люди меня не чтут — чему же мне радоваться? Они в действительности меня не презирают — чему же мне огорчаться?
Хун Цзычен