Цитаты в тренде
— У меня коньяк есть, будешь? — спросил я.
— А у меня шалфей, если хочешь? — всхлипнула она.
— Шалфей? — поднял брови я.
— Да нет, это он так говорил, в последний раз по телефону, мы с ним погулять договаривались. Последние, так сказать, слова… — как плохая актриса всплеснула она руками.
— Ой, бля-ядь, — вздохнул я.
Яна Гецеу
Свободное время (стр.17)
Тот, кто хочет испытывать временн. Ую свободу, тоже вынужден выбирать. Отказываться, чтобы что-то сделать. Организовать свою жизнь так, чтобы такое явление, как свободное время, могло выйти на сцену. Но - в первую очередь - чтобы вы перестали мешать сами себе, не дали мелким событиям и обстоятельствам переполнить вашу жизнь.
Будиль Йенссон
Разрыв. Первая крошечная трещина в безраздельном внимании возлюбленного, еще не отторжение, ничего конкретного, скорее сначала просто атмосфера рассеянности, неопределенности, а потом неизбежное болезненное прозрение, что именно тот, другой, всегда первым размыкает объятие, прерывает поцелуй, именно его смех перестает быть тягучим и заговорщицким, а в кончиках пальцев уже не сосредоточена вечность.
Барбара Вайн
Мне доктор что-то бормотал про почку
и прятал взгляд. Мне было жаль врача.
Я думал: жизнь прорвала оболочку
и потекла, легка и горяча. Диплом на стенке. Врач. Его неловкость.
Косой рецепт строчащая рука.
A я дивился: о, какая легкость,
как оказалась эта весть легка! Где демоны, что век за мной гонялись?
Я новым, легким воздухом дышу.
...
Лев Лосев
Вольфганг Филор, служивший в то время в танковой дивизии СС «Рейх», однажды наблюдал добровольцев из Гитлерюгенда в бою: «Когда я их впервые увидел в бою, я подумал: „Боже мой, они начали отправлять на войну уже детей.“ Однажды я поймал в прицел американский танк на шоссе возле Сен-Ло и собирался подбить его. К моему ужасу, в этот момент немецкий солдат с фаустпатроном встал на моей линии огня. Конечно, я не смог выстрелить. Американский танк был прямо перед ним. Этот парень взлетел вместе с...
Гвидо Кнопп
Тишина всегда тревожила Джеймса. Его впадали иногда в состояние жуткого безмолвия, которое казалось ему воплем. Когда Джеймс был ребёнком, он много говорил, но, взрослея, он начал понимать, что ужас этой тишины заставляет его говорить так много, и догадываться, что говорит он от ужаса перед ней.
Саймон Магинн