Да, о смерти написано много. Да, в литературе то и дело гибнут, тонут, застреливаются и закалываются, умирают от чахотки, холеры или горячки. Но даже если там не умирают, не лезут в петлю и не гибнут на дуэли, все равно всё - о смерти. Буквально всё, даже «травка зеленеет, солнышко блестит». Ибо смерть – это не тема литературы, это ее внутренняя пружина и, как это ни парадоксально, могучий гарант ее живучести. Все остальное текуче и изменчиво. Одна лишь смерть нас никогда не подведет – явится ровно в назначенное время.
Об авторе
- Профессия автора: Критик, Писатель, Поэт
- Дата рождения: 19 февраля 1947 г.
Обновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
Та, что без самохвальства хороша,
Учтива, краснобайством не греша,
Со средствами, но денег не мотает,
Все б взять могла, но нужным не считает,
Самолюбива, но смиряет гнев,
Собой в любое время овладев,
Та, что притом совсем не так невинна,
Чтобы с трескою спутать лососину,
К которой не проникли в тайники
Напрасные искатели руки,
Достойна, если только есть такая,
Рожать глупцов, в заботах погрязая.
Уильям Шекспир
"И ужас дурного сна может обернуться благом, — услышала Саша знакомый женский голос, — если человек не потеряет себя перед лицом собственного страха и сохранит присутствие духа, даже когда поймет, что спасения больше нет. Поэтому дерись, милая. И что бы ни случилось, не сдавайся. У тебя всё получится! А тяжело будет. Очень."
Анхель де Куатьэ
2) – Ты влюбишься в меня. По ночам будешь мне петь серенады под окном, а я договариваться с полицией, которую вызовут злые соседи. Говорится только в шутку. Можно использовать тогда, когда девушка говорит о будущем либо спрашивает тебя о нем. Девушка: Я летом уезжаю в Турцию. Парень: Никуда ты не поедешь! Девушка: Почему это? Парень: Потому что ты в меня влюбишься. И по ночам будешь петь серенады под окном, а я договариваться с полицией, которую вызовут сонные соседи. Тут не до Турции будет....
Максим Сырбу
Я с трудом разлеплял глаза, не понимая криков цапель и журавлей. В затихшей камышовой чащобе, откуда доходил до меня дух тины и гниющих трав, дрожал воздух. Головастики ожидают там отрастания ног, я же, их исполинский брат в лягушачьей коже, не имею сил ни поплыть, ни зашагать. Вялость. Весь, до самых пяток, наполнен оловом, разъедающим утробу кисловатыми испарениями. Ночь засеяла мои глаза песком и солью...
(мандрагористое похмелье)
Славко Яневский
