Никакого "меня" больше не было, мой внутренний голос превратился в нестройных хор, где каждая составляющая тянула свою партию. Прежнее моё безумие по сравнению с этим хаосом могло бы показаться вершиной душевного здоровья и здравого смысла. Единственное, что объединяло этих несносных крикунов, - дикое, немилосердное, как боль, желание выжить и совсем ещё свежее воспоминание о том, как чужие пальцы сжимали сердце, а чужой голос твердил: "Дыши, твоё дыхание - вопрос жизни и смерти, никогда ещё у тебя не было более важного дела, чем это."
Макс Фрай