Дальше были крики, визг. Всё как положено при ловле котов. Коты не переносят, чтоб их хватал огромный дядька. Может, они избегают встречать октябрь на балконе. А может, никто их не ловил, чтобы просто пожелать счастья. Обычно тычут мордой в преступления. Отсюда почти паранояльная подозрительность.
Слава СэЦитаты в тренде
Роли переменились. Вот сидит Боссе, ротный шут. На фронте был общим посмешищем, всегда строил из себя дурачка. Ходил вечно грязный и оборванный и не раз попадал у нас под насос. А теперь на нем безупречный шевиотовый костюм, жемчужная булавка в галстуке и щегольские гетры. Это — зажиточный человек, к слову которого прислушиваются… А рядом — Адольф Бетке, который на фронте был на две головы выше Боссе, и тот бывал счастлив, если Бетке вообще с ним заговаривал. Теперь же Бетке лишь бедный...
Эрих Мария Ремарк
Грейди вдруг почувствовала себя так, будто взмывает в небо, прочь от него, будто тот его, озерный, образ — сказочного великана — отступал, исчезая, и она наконец увидела его настоящего. Это зрелище, бесконечно трогательное, запало ей в самое сердце, потому что он целиком и полностью — и эти устало опущенные плечи, и эта слеза в уголке глаза — принадлежал Дженет и ее ребенку. Охваченная желанием выразить свою любовь — не как к возлюбленному, но как к мужчине, оглушенному любовью и рождением...
Трумен Капоте
Свобода любви — наш боевой трофей — досталась нам не даром, ее цену предстоит уточнить. (Когда-нибудь надо будет написать "черную книгу" 1960-х годов.) Свобода — не распущенность, а повышение ответственности, не облегчение, а тяжкое бремя. Она не столько решает проблемы, сколько множит парадоксы
Паскаль Брюкнер
— Хотите? — спросил мистер Дж. Л. Б. Матекони у детей. — Фото на память о походе по магазинам. У детей от радости засияли глаза.— Да, пожалуйста, — сказала девочка. — Меня никогда не фотографировали. Мистер Дж. Л. Б. Матекони остолбенел. Девочка уже совсем большая, а у нее нет ни одной фотографии. Нет напоминаний о детстве, о том, какой она была раньше. Ни одного портрета, взглянув на который, она могла бы сказать: «Это я». Значит, ее фотографии никогда и никому не были нужны. Как и она сама.
Александр Макколл-Смит