Цитаты
— Нет, йога совершенно потрясающая вещь, ты со мной даже не спорь. Ты ведь не занималась никогда – вот и сиди и не спорь. После этого ты же совершенно другой человек, абсолютно… Мы в Праге в шесть утра вставали и шли на занятия. После этого целый день такая лёгкость была во всём теле – ты не представляешь! А потом, когда домой уже собирались ехать, я все бутылки, какие у нас были, в коврик для йоги завернула – ужасно удобно! И сидр, и пиво, и портвейн – всё довезла, ничего не разбила!
Татьяна Хильдегарт
— Скажи мне, только честно – у меня с годами очень испортился характер? За собой же ведь не замечаешь… думаешь, что ты всё такая же, как раньше. А за другими я, знаешь, очень даже стала это замечать. Как с возрастом человек меняется –это же ужас просто! Замыкается в себе, такой раздражительный становится, неприступный. На критику начинает жутко болезненно реагировать, фыркать всё время. Или, например, может взять и ни с того, ни с сего все обои в коридоре в клочья разодрать. Или взять –...
Татьяна Хильдегарт
Разумеется, взрослые пытались испортить мне удовольствие от фильма.— Смотри, - говорили они, - какая эта царевна противная, капризная… орёт с утра до вечера, совсем, как ты. Вот будешь капризничать, и тогда…
И тогда приедет Емеля, - думала я, замирая от сладостных надежд. – И увезёт меня на своей печке туда, где сказочный терем и тихое солнечное озеро с лебедями. Значит, надо капризничать.
Татьяна Хильдегарт
В районной библиотеке.
— … Подходит ко мне и говорит… А с виду такой приличный, в очках… А сам подходит и говорит: «Девушка, мне нужна одна книжка корейского или вьетнамского автора, я точно не знаю… Но у меня вот тут фамилия записана: Тол Ки Ен». Я прямо обалдела. «Как, как?» - говорю. А он мне бумажку суёт. «Вот тут, - говорит, - написано. Мне по телефону продиктовали, я точно записал: Тол Ки Ен». Я так осторожно спрашиваю: «А вы издалека, наверное, к нам приехали?» А он обиделся. «Почему,...
Татьяна Хильдегарт
— Понимаешь, я диктую ей свой перевод по телефону… ну, тот самый, из Шелдона… а кругом же народ… И телефон ещё, как назло, плохо работает, один вой и гул в трубке, ни черта не слышно… Она мне на том конце всё «чего?» да «чего?» Ну, я разозлилась и как заору: «ПОСЛЕ ТЮРЬМЫ Я СТАЛА НАСТОЯЩЕЙ НИМФОМАНКОЙ!» Оборачиваюсь – и вижу совершенно квадратные глаза Сени. И в них такая, знаешь, горечь открытия.. типа, я давно подозревал, а теперь точно убедился. Сволочь. Ничего не буду ему объяснять –...
Татьяна Хильдегарт