Цитаты Менять (страница 694)
-
-
-
Я здесь. Я люблю тебя. Мне все равно, даже если ты проплачешь всю ночь, — я буду рядом. Если тебе придется снова начать принимать лекарства, не бойся, я не перестану тебя любить. И если ты сможешь этого избежать, я тоже буду тебя любить. Что бы ты ни делала, мое отношение к тебе не изменится. Я буду оберегать тебя до самой смерти, и даже после смерти ты не потеряешь мою защиту. Я сильней Депрессии, отважней Одиночества, и ничто не способно отнять у меня силы.
Элизабет Гилберт
Знаете, Петр, когда приходится говорить с массой, совершенно не важно, понимаешь ли сам произносимые слова. Важно, чтобы их понимали другие. Нужно просто отразить ожидания толпы. Некоторые достигают этого, изучая язык, на котором говорит масса, а я предпочитаю действовать напрямую. Так что если вы хотите узнать, что такое «зарука», вам надо спрашивать не у меня, а у тех, кто стоит сейчас на площади.
Виктор Пелевин
… - Моя фамилия Громов.
- Хуемов. Ты перед тем, как старших поправлять, из-за щеки вынь, чмо пернатое. Еще раз клюв разинешь, я тебя так по залупе размажу, одно кукареку останется, и то за шкафом хуй найдут, гандон звериный. Ты у кого ваще в мозгах хуй полощешь, маркетолог ебаный? У меня знаешь сколько таких на хую умерло?
- Обидные слова, товарищ генерал, - отозвался бородач, равнодушно перебирая карты. – Жестокие и несправедливые. Какой же я маркетолог? Я эксперт.
Виктор Пелевин
— Куда вы переезжаете?
— К жене.
— У нее есть кровать?
— Есть.
— Вот и спите с ней на одной кровати.
— Простите, товарищ, но у меня длинные ноги, я храплю, после чая потею. И вообще я предпочел бы спать на разных.
— Вы как женились — по любви или в комиссариате расписались?
— В комиссариате расписались.
— В таком случае, гражданин, по законам революции — значит, обязаны спать на одной.
Анатолий Мариенгоф
- Скажите, пожалуйста, вы в меня влюблены?
Краска заливает мои щеки. (Ужасная несправедливость: мужчины краснеют до шестидесяти лет, женщины - до шестнадцати.)
- Нежно влюблены? возвышенно влюблены? В таком случае откройте шкаф и достаньте оттуда клизму. Вы слышите, о чем я вас прошу?
- Слышу.
- Двигайтесь же!
Анатолий Мариенгоф
Когда мне было шесть лет, мой отец — кондуктор, спросил меня:— А что, Миша, ежели б тебе бы жить?— Только без одной ножки?— Да.— Конетьно.— А что ежели б, Миша, руку и ногу?— Значит, с одной ручкой и одной ножкой?— Да.— Ну конетьно, жить.— Ах ты, сорока картавитая, а ежели голову?— Значит, без глазок?— Какие уж тут глаза!И я, по преданию, горько задумавшись над пагубой, заковырял промеж своих пальчат на лапах с многосерьезностью взрослой:— Нет, папка…Мои реснички точили слезы:— Без глазок...
Анатолий Мариенгоф
