Цитаты Никогда (страница 106)
-
-
-
В садоводстве мы называем их "линиями желаний". Это тропинки и дорожки, которые люди прокладывают для самих себя. Ты всегда избегала путей, продолженных другими людьми, дорогая. Ты всегда шла своей собственной дорогой, даже если в итоге приходила к тому же, что и они. Ты никогда не пользовалась проторенными дорожками.- Он тихо смеется.- Нет, никогда. Ты бесспорно дочь своей матери: срезаешь углы, прокладываешь свои тропинки, в то время как я остался бы на знакомой дороге и сделал бы большой...
Сесилия Ахерн
Неужто мои возлюбленные не будут потрясены особенностями моей физиологии?! (Под моими двубортными «доспехами» таятся другие «доспехи» — из хорошо натренированной мускулатуры.) Но от своего последнего бастиона — удобных боксеров — я не откажусь никогда. Я всегда буду извиняться и уходить. Уходить и больше никогда не звонить. Как поступают все мужчины.
Джеффри Евгенидис
- Для того чтобы обдумать всё по справедливости и чести, необходимо спокойствие, зрелость и отсутствие зубов. Когда зубов больше нет, легко говорить: «Это стыдно, ребята, не кусайтесь!» Но если во рту все тридцать два зуба… Человек, когда он молод, кровожадное животное. Да, да, хозяин, кровожадное животное, которое пожирает людей!
Зорба наклонил голову.
- Он ест также овец, кур, свиней, но если он не попробует человечины, он никогда, никогда не насытится.
Никос Казандзакис
Она уснула, а он в черноте открыл глаза, и комната его была пуста как никогда, и никогда еще женщина не была дальше. Он слушал ее дыхание. Как хрупкий двигатель какой-то жестокой машины, что тянет меж ними даль за далью. Сон ее стал окончательным уходом, совершеннее всего, что она могла сказать или сделать. Она спала с большей грацией, чем двигалась.
Он знал, что волосы ничего не чувствуют; он поцеловал ее волосы.
Леонард Коэн
— Хотите? — спросил мистер Дж. Л. Б. Матекони у детей. — Фото на память о походе по магазинам. У детей от радости засияли глаза.— Да, пожалуйста, — сказала девочка. — Меня никогда не фотографировали. Мистер Дж. Л. Б. Матекони остолбенел. Девочка уже совсем большая, а у нее нет ни одной фотографии. Нет напоминаний о детстве, о том, какой она была раньше. Ни одного портрета, взглянув на который, она могла бы сказать: «Это я». Значит, ее фотографии никогда и никому не были нужны. Как и она сама.
Александр Макколл-Смит
И когда Кора Талл говорила мне, что я не настоящая мать, я думала о том, как безвредно и быстро убегают вверх слова тонкой длинной линией и как ужасно тянутся, прижимаясь к земле, дела, и две эти линии расходятся всё дальше, так что человеку невозможно держаться обеих сразу; а грех, любовь, страх - просто звуки, которыми люди, никогда не грешившие, не любившие и не страшившиеся, обозначают то, чего они никогда не знали и не смогут узнать, пока не забудут слова.
Уильям Фолкнер
Интерес к машинам — это мужское дело, думала она. Можно наблюдать, как он развивается еще у мальчиков, когда они делают из машинок маленькие управляемые модели, и этот интерес у них никогда не угасает. Почему мужчин так интересуют машины? Ведь машина не более чем механизм. Тогда можно было бы ожидать, что мужчин могут заинтересовать стиральные или гладильные машины. Но нет. Никто никогда не видел, чтобы мужчины толпились вокруг стиральной машины, обсуждая ее достоинства.
Александр Макколл-Смит
Пират – всегда пират. Тот, кто раз запачкал себя в крови, уже никогда не сможет от нее отмыться; и тот, кто привык лить кровь других, никогда не сможет оставить свою привычку. Такой человек будет лжецом и вором, пока не умрет, и ни один честный торговец не сможет быть в безопасности рядом с таким человеком...
Венита Хелтон
– Я совершенно не это имел в виду, – сказал я. – Просто все кажется такой экзотикой…
– Возможно, для постороннего – да, экзотика, – сказала она. – Я никогда не воспринимала это с такой точки зрения. Разве не забавно, что своя собственная семья никогда не кажется такой уж необыкновенной? Особенно те вещи, которые слышишь с детства.
Эрик Маккормак
Наши плотские часы разуму не подчиняются. Это как с любовной раной: никогда не знаешь, когда от неё оправишься. На пике страдания нам кажется, что она не затянется никогда. А потом, в одно прекрасное утро мы с удивлением замечаем, что страшная тяжесть исчезла. Какой сюрприз: оказывается, горе ушло. Почему именно сегодня? Почему не завтра и не вчера? Так самовластно решило наше тело.
Давид Фонкинос