Окно Цитаты (страница 38)
-
-
-
Вроде бы минуту назад ты был бодр, планировал принять очередную капсулу, одеться и пойти по делам — и вот уже ничего не планируешь, не одеваешься и не идёшь, а зависаешь, как бы в паузе между предыдущей секундой и последующей, где-нибудь возле окна, под лучами солнца; незачем планировать, некуда идти, и так всё хорошо.
Андрей Рубанов
Умывальник помалкивал, но был очень внимателен. Этот полезный эмалированный ковш, прочно приделанный к стене, оказался мною выбран в собеседники по простой причине. Практически все, что меня окружало, имело женский или средний род: стена, полка, койка, решетка, дверь, окно. Я же хотел общаться именно с мужчиной. С другом, что ли. Или с единомышленником. Нас, мужчин, в каземате маялось всего-то пятеро: я, умывальник, чайник, кипятильник и еще матрас. Остальные – подушка, простыня, наволочка,...
Андрей Рубанов
За окном из-под сине-черного небесного одеяла выпирала сумасшедшая луна. Каплями прокисшего молока свисали звезды.
Ухая, полетел филин. Врезался в дерево и упал в туче холодных сухих перьев. Проткнул головой ледяную корку, наглотался снега, еле выбрался и, бурча на птичьем, полез в свою уютную нору.
По-шакальи захихикали мертвецы, наблюдавшие за филином с вершины круглого сугроба. Посмеялись и пошли обратно в свою некромассу.
И опять воцарилась тишина: противная, как капли в нос.
Владимир Данихнов
Прощаясь, он говорил: "Же ву ремерси де ту кер, пур се суар агреабль", что означало: "Сердечно благодарю вас за приятный вечер".
На что я отвечал: "Джон ком ин зе руум, энд оупен зе виндау", что означало: "Когда Джон входит в комнату, он открывает окно". Эту фразу я вызубрил еще в шестом классе.
Анатолий Рыбаков
Никого не интересует, как ты чувствуешь себя, когда приходит пора гасить свет в спальне и оставаться один на один с самим собой. Часы Titoni, ручка Montegrappa, зажим для галстука Dunhill – значит, ты в полном порядке. Значит, ты не зря прожил последние десять-пятнадцать-двадцать лет.
Что с того, что по ночам ты вынужден глотать снотворное? Зато под окнами стоит Toyota Mark II – и значит, тебе нечего волноваться.
Мацуо Монро
Каждый вечер после ужина он обходил дозором окна. Слышите? Его голова негодующе просовывалась между занавесок, так как с дуба доносилось меланхоличное уханье. Совы! Вот их люди выпускают погулять. Слышите? — стенал он, когда во мраке раздавался лисий зов. Лисицы! Вот их никто под замком не держит! Слышите? — умолял он, когда треск веток сообщал, что животные с полосатыми мордами неуклюже пробираются сквозь кусты. Барсуки! Все ясно: мы просто не хотим, чтобы он увидел барсука! И его голос...
Дорин Тови
<...> но больше всего Харриет нравилась винтовка с оптическим прицелом. Она выключила верхний свет, установила приклад на письменном столе перед окном и посмотрела прищуренным глазом через круглое отверстие прицела на припаркованные машины, тротуары, залитые неоновым светом, бесшумно крутящиеся водяные распылители, установленные на пышных зеленых лужайках в соседских дворах. Ее крепость подверглась нападению, она единственная стояла на карауле, все жизни гарнизона зависели от ее бдительности.
Донна Тартт
На свете нет ничего более одинокого и бестолкового, чем бессонница. Я проводил ночи за греческим, просиживая порой до четырех утра - голова к тому времени гудела, глаза слезились, и во всем Монмуте светилось только мое окно. Когда сосредоточиться уже не было сил и буквы превращались в бессмысленные вилочки и треугольники, я читал "Великого Гэтсби" - одну из моих любимых книг.
Донна Тартт
Когда бы он ни уезжал из Гаваны, он неизменно посылал Милли и доктору Хассельбахеру, а иногда даже и Лопесу дешевые открытки с изображением дешевых гостиниц, отмечая крестиком окно своей комнаты, как в детективном романе отмечают место преступления. "Сломалась машина. Все в порядке. Надеюсь вернуться в четверг". Открытка с картинкой - верный признак одиночества.
...
Как поздно человек начинает постигать все хитросплетения жизни, где иногда даже открытка может сыграть важную роль, и...
Грэм Грин
Если верить воспоминаниям мистера Лисбона, он даже не вскрикнул. Он вообще не хотел разговаривать с тенью дочери, не желал знать, почему та покончила с собой, не собирался просить у нее прощения или устраивать ей нагоняй. Он просто метнулся к окну, пробежав мимо Сесилии, чтобы поскорее закрыть его. Впрочем, сделав это и обернувшись, он ясно увидел, что призраком оказалась Бонни, завернутая в простыню. «Не волнуйся, — тихо произнесла она. — Ограды больше нет, ее снесли».
Джеффри Евгенидис