Потым Цитаты (страница 133)
-
-
-
Слушай, сейчас тебе будет очень трудно. Ты уж это почувствовал и заюлил. Так вот помни: если с бандитом можно, то и с тобой можно. А с тобой нельзя только потому, что и с бандитом так нельзя. Только потому! Помни! Помни! Пожалуйста, помни это, и тогда ты будешь себя вести как человек. В этом твое единственное спасение
Юрий Домбровский
Наши вечера ничем не отличались друг от друга. Он наполнял для меня ванну, раздевал меня, надевал на меня наручники. Пока он переодевался и готовил обед, я лежала в ванне. Когда я хотела выйти из ванны, я звала его. Он меня поднимал, тщательно намыливал, мыл и вытирал. Потом снимал с меня наручники и надевал на меня одну из своих рубашек – белую, розовую или голубую поплиновую, которые обычно носят с пиджаком и рукава которой были мне длинны, причем каждый вечер чистую, только что принесенную...
Элизабет Макнейл
Он смотрел, как защелка со стуком вылетает из паза, как распахивается дверь, грохнувшись о стенку кабинки, как в проходе возникает ликующий Микке, и знал ответ.
Потому что у этой игры свои законы.
Он не открыл замок, а они не перелезли через стену кабинки, потому что у этой игры другие правила. Каждому — своя роль.
Им — раж преследователей, ему — страх жертвы. Когда он попадался им в руки, лучшая часть игры оставалась позади, само наказание было лишь формальностью. Сдайся он раньше времени...
Йон Айвиде Линдквист
И так часто случается, что люди, подвергшиеся внезапному нападению, люди с чистой совестью, начинают вдруг казаться виноватыми – удар, нанесенный им, заставляет их бледнеть, краснеть от стыда, шататься, ощетиниваться, резко падать, протестовать, молчать, когда надо говорить, или говорить, когда надо молчать, или оставаться сухими, когда надо потеть, или потеть, когда надо оставаться сухими.
Гастон Леру
— Эндрюс, — произнес Брезач, — вам что-нибудь известно о любви?
— Кое-что. Например, то, что она не кончается одной телеграммой.
— Тогда чем она кончается? Я бы хотел это знать. Вы слышали легенду о мальчике из Спарты и лисе? — спросил Брезач.
— Да.
— Она гораздо более емкая, чем кажется на первый взгляд. Это аллегория, она насыщена символами. Лиса — это любовь, которую вы вынуждены скрывать; вы не выставляете ее напоказ, потому что не можете этого делать, она сидит внутри и сначала лижет...
Ирвин Шоу
О, время — сложная штука. Когда мы хотим, чтобы оно подождало чуть-чуть, не бежало бы, не торопилось, оно несется во весь опор, обгоняя часы. Когда мы хотим, чтобы оно летело быстрее, чем мысль, потому что мы страдаем, потому что для нас настали черные дни, оно тащится, как на собственную казнь.
Жоржи Амаду
Останавливались не только потому, что что здесь были на редкость красивые места (в путеводителе 1902 года так о них и пишется: "Есть люди, на которых уральская горная природа не производит впечатления <...> они не видят ничего, что заставило бы усиленно биться сердце, смотреть полными восторга и упоения глазами, наконец, думать, плакать, молиться. Да, есть такие люди, но в них, очевидно, нет присущей человеку любви ко всему тому, что величественно и неприступно, что поражает ваш ум и...
Геральд Матюшин
К таким вопросам, как Евхаристия и предопределение, нельзя подходить умом, логикой: "если - значит…". Надо душой. В каком-то восторге, экстазе, напряжении открывается и познается все. Без любви к Богу - нельзя. Не говорить: "Сначала пойму, потом полюблю". Надо: "сначала полюблю, потом пойму". В этом - весь секрет Богопознания.
Протоиерей Александр Шмеман
Я стоял у окна, наблюдая за ними, и странное волнение охватило меня – вовсе не потому что я, подобно управляющему, подсматривал за ними, а потому что в этот момент я вдруг ощутил
всю целомудренность их отношений, и неважно, если в иное время они давали всю волю своим страстям: сейчас в них не было никакого обмана, они были как бы освящены свыше; это были отношения, которых мне не дано узнать. Интересно, думал я, мечтал ли Роджер, подобно большинству из нас, что однажды их жизни сольются; не...
Дафна Дюморье
А потом пришло сознание того, что он безумен, а следовательно, не виноват, как невинны все безумцы, даже самые жестокие из них. Он был потаенным капризом природы, абсурдной крайностью, что обрела душу и плоть. Не потому ли в его облике было нечто неотразимое - черты темного божества? Его окутывали нечеловеческие токи. А в настоящей пагубе, в настоящем зверстве повинны были остальные немцы, вполне вменяемые лейтенанты, капралы, рядовые, что молча внимали нашему разговору.
Джон Фаулз