Себя Цитаты (страница 745)
-
-
-
Писатели восемнадцатого века - да и семнадцатого - были в основном повествователи. Девятнадцатый век украсил голые ветки повествования цветными изображениями. Наш век - победа изображения над повествованием. Изображение присвоили себе таланты и гении, оставив повествование остальным. Метафора стала богом, которому мы поклоняемся. В этом есть что-то языческое. Мы стали язычниками. Наш бог - материя... Вещество... Но не пора ли вернуться к повествованию, сделав его носителем великих идей?
Валентин Катаев
Над рекой Сумидагава навис угрюмый туман. Из окна бегущего пароходика он смотрел на вишни Мукодзимы.
Втшни в полном цвету казались ему мрачными, как развешенные на веревке лохмотья. Но в этих вишнях -- в вишнях Мукодзимы, посаженных еще во времена Эдо, -- он некогда открыл самого себя.
Рюноскэ Акутагава
КОЛОРИТ
В тридцать лет он обнаружил, что как-то незаметно для себя полюбил один пустырь. Там только и было что множество кирпичных и черепичных обломков, валявшихся во мху. Но в его глазах этот пустырь ничем не отличался от пейзажа Сезанна.
Он вдруг вспомнил свое прежнее увлечение - семь-восемь лет назад. И в то же время понял, что семь-восемь лет назад он не знал, что такое колорит.
Рюноскэ Акутагава
ФОРМА
Это был железный кувшинчик. Этот кувшинчик с мелкой насечкой открыл ему красоту "формы". ДОЖДЬ
Лежа в постели, он болтал с ней о том о сем. За окном спальни шел дождь. Цветы от этого дождя, видимо, стали гнить. Ее лицо по-прежнему казалось озаренным луной. Но разговаривать с пей ему было скучновато. Лежа ничком, он не спеша закурил и подумал, что встречается с ней уже целых семь лет.
"Люблю ли я ее?" - спросил он себя. И его ответ даже для него,...
Рюноскэ Акутагава
— А почему, — поинтересовалась я, — король ... недостоин повесить медаль на шею Перельмана?
— А кто это такие — короли? — Громов вышел из себя. — Такое же дерьмо, как и коммунисты! Почему король должен вручать премию математику? Кто это — король? Никто. С точки зрения математика он — ничтожество, как и Мао. Но только Мао пришел к власти как бандит, а второй получил ее от отца. Никакой разницы.
В отличие от этих людей, объяснил мне Громов, Перельман сделал нечто стоящее.
Маша Гессен
Я была вполне искренна, Робин, когда обещала не целовать Вам руку и не проливать слез на Ваше одеяло, но боюсь, что я сделала и то, и другое - а ,может быть, и еще хуже. Я положительно не подозревала, как Вы мне дороги, пока не переступила порога Вашей комнаты и не увидела Вас, окруженного со всех сторон подушками, покрытого повязками и с опаленными волосами. Если я люблю Вас теперь, когда не меньше трети Вас в гипсе и бинтах, можете себе представить, как я буду любить Вас, когда Вы будете...
Джин Уэбстер