Станция Цитаты (страница 4)
-
-
-
Цитата из "Отчаянной осени":"Один старый инженер как-то сказал: жизнь можно начать постигать с любого места. Можно многое в ней понять, копая грядку для лука, а можно ни черта не сообразить, прочитав всех философов земли. Это всё равно что быть испорченным приёмником, который не ловит ни одной станции, один треск. Знания - вокруг, а ты приёмник. ... Нет пропащего времени, если ты живёшь. А живёшь ты тогда, когда душа твоя всё больше понимает и растёт ..."
Галина Щербакова
Нищие продемонстрировали миру небывалую способность обживать настоящее. Двор Чудес захватил все важнейшие стратегические объекты: дороги, подземные переходы, станции метро, подходы к магазинам, бомбоубежища, канализационные люки, и вот с этим явлением ничего не могли поделать средства массовой идентификации, потому что большинство населения идентифицировало себя с хорошо организованной могучей партией нищих. Чем чаще в газетах писали, что попрошайки страшно наживаются на нашем бедном народе,...
Ирина Полянская
Нужны радиологи... Но в Беларуси их не было, звали из Москвы. Когда-то в нашей Академии наук работала профессор Черкасова, она занималась проблемами малых доз, внутреннего облучения. За пять лет до Чернобыля ее лабораторию упразднили - у нас не может быть никаких катастроф. О чем вы? Советские атомные станции - передовые и лучшие в мире. Какие малые дозы? Какое внутреннее облучение? Радиоактивные продукты питания... Лабораторию сократили, профессора отправили на пенсию. Она вахтером где-то...
Светлана Алексиевич
... А мы были людьми своего времени и верили, как нас учили, что советские атомные станции самые надежные в мире, их можно строить даже на Красной площади. Военный атом - это Хиросима и Нагасаки, а мирный атом - это электрическая лампочка в каждом доме. Никто еще не догадывался, что военный и мирный атомы - близнецы. Сообщники.
Светлана Алексиевич
И он старался вспомнить ее такою, какою она была тогда, когда он в первый раз встретил ее тоже на станции, таинственною, прелестной, любящею, ищущею и дающею счастье, а не жестоко-мстительною, какою она вспоминалась ему в последнюю минуту. Он старался вспоминать лучшие минуты с нею, но эти минуты были навсегда отравлены. Он помнил ее только торжествующую, свершившуюся угрозу никому не нужного, но неизгладимого раскаяния.
Лев Толстой
А Сухой, вначале сам попросивший Артема называть его дядей Сашей, со временем раскаялся в этом. Годы его шли, и он, старый волк туннелей, так и не успел обзавестись настоящей семьей, и не было у него даже той женщины, которая ждала бы его из походов. У него щемило сердце при виде матерей с маленькими детьми, и он мечтал о том, что настанет и в его жизни тот день, когда не надо больше будет в очередной раз уходить в темноту, исчезая из жизни станции на долгие дни и недели, а может и навсегда....
Дмитрий Глуховский
Женщины тянулись к его пренебрежительной, насмешливой силе, к его полной, стопроцентной уверенности в себе, к его спокойствию за себя и за тех, кто был с ним, потому что он всегда мог защитить того, кто находился рядом с ним. Женщины обещали ему любовь, они обещали ему уют, но он начинал чувствовать себя уютно лишь после пятидесятого метра, когда за поворотом скрывались огни станции.
Дмитрий Глуховский
— Ты говоришь, люди? Нет, друг мой, это звери. Это шакалья стая. Они собирались нас порвать. И растерзали бы. Но одного они не учли. Они-то шакалы, но я — Волк. Есть станции, где меня знают только под этим именем, — добавил он и отвернулся лицом во тьму. Артем стоял молча, пораженный увиденным и наконец начинал понимать, кого Хан так напоминал ему иногда.— Но и ты — волчонок, — спустя минуту добавил тот, не поворачиваясь к нему, и в его голосе Артему почудились неожиданно теплые нотки.
Дмитрий Глуховский
Жизнь как почтовый дилижанс. Люди садятся в него, некоторое время едут вместе, привыкают друг к другу. А затем рано или поздно каждый выходит на своей станции. Дверь дилижанса хлопает, и он уезжает. А разлучившиеся никогда больше не встречаются. Во всяком случае, в этом дилижансе. Но кто сказал нам, что этот дилижанс последний? Возможно, где-то там, за горизонтом этого мира будет еще один.
Дмитрий Емец
-- Горький, -- отвечает Хава, -- это знаменитый писатель, сочинитель, то есть он книги пишет, и к тому же редкий человек, чудесный, замечательный, честный, тоже из простонародья, нигде не учился, все самоучкой... Вот его портрет.
При этом Хава достает из кармана карточку и показывает мне.
-- Вот это, -- говорю, -- и есть твой праведник, реб Горький? Готов поклясться, что я его где-то видал: не то мешки на станции грузил, не то бревна в лесу таскал...
Шолом-Алейхем
Америка лежит на большой автомобильной дороге.
Когда закрываешь глаза и пытаешься воскресить в памяти страну, в
которой пробыл четыре месяца, - представляешь себе не Вашингтон с его
садами, колоннами и полным собранием памятников, не Нью-Йорк с его
небоскребами, с его нищетой и богатством, не Сан-Франциско с его крутыми
улицами и висячими мостами, не горы, не заводы, не кэньоны, а скрещение двух
дорог и газолиновую станцию на фоне проводов и рекламных...
Илья Ильф и Евгений Петров
Сначала о хорошем. Как уже известно из вышедшего на прошлой неделе номера «Эспреса», достаточно зайти на сайт www.poste.it и можно зарегистрироваться в сервис-окне, благодаря чему становится возможным отправлять из компьютера письма и телеграммы, почтовые работники напечатают их на бумаге и отнесут по домашнему адресу абонента (цена услуги приблизительно 1 евро). Благодаря этой новой системе письма не трясутся в почтовых вагонах и не валяются на станциях. Хочется сказать (ушам своим не веря)...
Умберто Эко