Толкать Цитаты (страница 13)
-
-
-
Никто в 8 "А" ничего толком не знал друг о друге, как это вообще всегда бывает в жизни. Это ведь только кажется, что все известно и понятно, а останься ты в полной кромешной тьме на самом краю земли (а еще лучше того надо пропастью, где дна не видно) с самым что ни на есть знакомым тебе человеком, - поглядишь, что будет. И ничто ведь не знает заранее, что именно будет. Поэтому на свете там много страха, злобы и неуверенности.
Муравьева И.
Олаф всегда был хорошим механиком, а потому и сумел донести до приемного сына истину о первородном грехе. Ибо допустил его не Адам с его умом только что отлитой шестеренки, а Господь, когда сделал то, чего на этапе доводки не позволил бы себе ни один уважающий себя часовщик, – пустил все на самотек. Понятно, что шестерни стали своевольно менять положение, и дошло до того, что Богу даже пришлось смазывать Вселенские куранты кровью собственного Сына. Но толку от этого было чуть.
Родриго Кортес
– Как ты смеешь, неверный…
– Заткнись и слушай, – прокусил Тирц желтую кожицу. – Мы будем ходить на русских два раза в год, весной и осенью. Во время посевной и во время сбора урожая. Мы просто не дадим им толком ни посеять хлеба, ни собрать. Лет пять таких набегов, и они начнут пухнуть с голоду и сами проситься в плен. Еще лет через пять мы без всяких битв и штурмов переедем в Москву, и ты сядешь на престол. А потом изживешь семя русское со света раз и навсегда, или я обижусь, и захочу...
Прозоров А.
как я приехал сюда из Западного Берлина, как посмотрел на наши улицы, какая здесь грязь! А какие у всех рожи! Я понял, что мы все живем в огромной
психбольнице. Когда я посмотрел на людей на улице - у всех красные возбужденные лица, блестящие глаза, каждый готов тебя вдруг ударить, или сам ждет удара палкой. Настроение может каждую минуту измениться. Взгляды у всех ненормальные, сумасшедшие, так и сверлят тебя, так и лезут. Все носятся с огромными мешками и куда-то...
Маруся Климова
Достоевского предпочтительнее читать в начале жизни,.. чтобы потом была возможность разочароваться в собственных заблуждениях. Приступив же к чтению Достоевского под конец жизни, на закате своих дней, старушки рискуют отправиться на тот свет, так ничего толком и не поняв в этом мире. Не велика, в общем-то, потеря, с одной стороны: какая разница, познаешь ты что-нибудь в этой жизни или нет?
Маруся Климова
Нет ничего смешнее людей, рвущихся к власти от жадности и амбиций. Они меньше всего думают о государстве, опираются они на нищих и дураков, и суетятся они, и толкаются они, не ведая – что будут с этой властью далее делать кроме сиюминутного обогащения. Ибо все в этом мире бренно и сиюминутно. Особенно дураки. Были они и сплыли. И ничего после себя не оставили, кроме жалких регалий в собственных захоронениях. Поэтому и смешно глядеть на смутные времена и междуцарствие…
Иржи Грошек
Генри, ...оставался все тем же сентиментальным путешественником, но у него уже не было вечной тяги к перемене мест - в кои-то веки он открыл для себя ту простую истину, что само по себе перемещение в пространстве абсолютно ничего не дает. Важно - во все времена - быть в гармонии с миром и вселенной, и прежде всего - с самим собой. Что толку ехать в Тибет, если Тибет - повсюду, если ты сам себе Тибет!
Альфред Перле
День, прожитый приятно, ни в каком дополнительном оправдании не нуждался, он как бы сам себе и был целью. А вот пустой и горький невольно заставлчл задуматься о смысле всех последующих дней, то есть толкал заглянуть в колодец, куда разумному человеку без крайней надобности лучше не смотреть.
("Колькин ключ")
Жуховицкий Леонид Аронович
Тупые серолицые немцы смотрели с угрюмым недоумением. Первый раз в жизни они видели иностранцев, самым своим поведением утверждающих мощь своего отечества. Их смущало и сбивало с толку, что у пленников хватает легкомыслия забавлять детей играми прямо под дверью гестапо. Это пробило брешь в броне их самоуверенности; не очень понимая почему, они чувствовали себя оскорбленными.
Невил Шют
За сотни километров от нас, в ставке верховного командования, в тепле и безопасности, кучка генералов, попивая портвейн и попыхивая сигарами, склонилась над картой военных действий. Миллионы чужих жизней были для них разменной монетой, люди - пешками, которыми без зазрения совести жертвовали во имя спасения короля. И что толку?
Дэнни Шейнман