Венок Цитаты (страница 24)
Более понятен юмор, если взять весь диалог:
— Что ты мне сказала вчера об этом Бройере? То есть о его профессии?
— Он архитектор.
— Архитектор, — повторил я несколько огорченно. Мне было бы приятнее услышать, что он вообще ничто.
— Ну и пусть себе архитектор, ничего тут нет особенного, верно. Пат?
— Да, дорогой.
— Ничего особенного, правда?
— Совсем ничего, — убежденно сказала Пат, повернулась ко мне и рассмеялась. — Совсем ничего, абсолютно нечего. Мусор это — вот что!
— И эта...
Эрих Мария Ремарк
Просто наваждение какое-то. Куда ни пойди — всюду скрепки…
А может, какой-то природный катаклизм наводнил весь мир канцелярскими скрепками? Или просто я сам реагирую на скрепки острее, чем следует? Так или иначе, ситуация неестественная. Словно кто-то планомерно разбрасывает скрепки в тех местах, где я вот-вот появлюсь, — да так, чтобы я обязательно их увидел. Неспроста. Слишком много всего неспроста. Черепа, скрепки… Я чувствовал, что все это как-то связано между собой. Но что общего может...
Харуки Мураками
— Скажи что-нибудь еще красивее.
— Я тебя очень люблю, Мидори.
— Как сильно?
— Как весенний медведь.
— Весенний медведь? — Мидори опять подняла голову. — В каком смысле — как весенний медведь?
— Ну вот гуляешь ты одна по весеннему полю, а с той стороны подходит к тебе медвежонок с шерсткой мягкой, как бархат, и круглыми глазками. И говорит он тебе: «Здравствуй, девочка. Давай со мной поваляемся?» И вы с ним обнимаетесь и играете весь день, катаетесь по заросшему клевером пригорку....
Харуки Мураками
Женщина меня просто поразила – от нее веяло каким-то теплом. Вот бы мне такую мать! Эта мысль приходила в голову всякий раз, когда я видел красивую (или просто добрую) женщину средних лет. Как было бы здорово, окажись Саэки-сан моей матерью. Конечно, такого быть не может. Вероятность близка к нулю. Тут и говорить нечего. Но теоретически какой-то шанс ведь есть, пусть самый мизерный.
Харуки Мураками
Я лежу в постели и ненавижу мир. Искренне, яростно, фундаментально ненавижу весь мир. Мир полон грязных, нелепых смертей, от которых неприятно во рту. Я бессилен в нем что-либо изменить и все больше заляпываюсь его грязью. Люди входят ко мне через вход — и удаляются через выход. Из тех, кто уходит, не возвращается никто. Я смотрю на свои ладони. К моим пальцам тоже прилип запах смерти.
Харуки Мураками