Мы как раз вышли на улицу, когда упали первые бомбы. Как описать этот кошмар? Я бы сказал так: гнев Божий не идет ни в какое сравнение с гневом человеческим. Люди в ужасе метались вокруг, не понимая, куда бежать, земля дрожала, дома рушились. Мир разлетался на части, мир погибал. Я попытался отыскать какое-нибудь более или менее безопасное место, чтобы укрыться, но единственная мысль, посетившая меня, сводилась к тому, что человеческая жизнь, в конце концов, для нас же самих очень мало что значит.
Феликс Х. ПальмаОбновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
…они исчезали где-то в недрах пыльных папок и полок высотой с дом, наверное им приходилось воздвигать лестницы, такие громадные что сам Финнеган грохнулся бы с них подняв грохот похлеще чем в Поминках по Финнегану, только на этот раз грохот имени, имени которым индийские буддисты нарекли Татхагату, или Всепротекающего Эпохи Приядавсаны, множество бесчисленных Эпох назад.
Ну, давай же, Финн:
ГАЛАДХАРАГАРГИТАГОШАСУСВАРАНАКШАТРАРАГАСАНКУСУМИТАБНИГНА. Сатори в Париже, 11
Джек Керуак
Мужчины знают, что нам остается только молчать и ждать. Зачем нас ставить в известность ? Это же они принимают решения, царствуют, действуют, судят. Я думала о козах, которых привязывают во дворе, чтобы они не убегали. Я не слишком отличалась от коз, если даже у меня не было веревки на шее.
Мухтар Маи
What'er I be, old England is my dam!
So there's my answer to the judges, clear.
I'm nothing of a fox, nor of a lamb;
I don't know how to bleat nor how to leer:
I'm for the nation!
That's why you see me by the wayside here,
Returning home from transportation. Отвечу судьям ясно: край родной,
Где б ни был я, душе моей оплот.
Овечкой блеять и вилять лисой
Не стану я. Мне дорог мой народ.
По этой лишь причине
Из Англии я изгнан был, но вот
Домой я возвращаюсь ныне.
Г. Мирам
Зрелище поучительное, наставление, урок. Неистовые ратники безжалостной войны вдруг увидели, как перед лицом всех злодеяний, всех посягательств, всяческого фанатизма, всех убийств, перед лицом мести, раздувающей костер вражды, и смерти, шествующей с факелом в руке, над легионом преступлений подымалась всемогущая сила — невинность.
Виктор Гюго
