С тобой так скучно трахаться, что мне приходиться думать о своем вибраторе, чтобы кончить!
Фредерик БегбедерЦитаты в тренде
Еда была простая и вкусная, но и еще кое-чем я насытился, да так, что устриц, ветчину, спаржу и пулярку можно отнести к разряду второстепенных аксессуаров,- то была их сочная, живая речь, грубоватая, с неряшливым синтаксисом, но согревающая душу какой-то юной неподдельностью. Я лакомился словами, да-да, словами, брызжущими из их мужских крестьянских посиделок, теми самыми словами, что иной раз доставляют куда больше удовольствия, чем телесная пища.
Мюриель Барбери
— Но Рамиэрль, — Примеро уже не приказывал, он просил, — Рамиэрль, нам без тебя и твоего кольца не проложить дороги к Эрасти. А Рене, он уже или погиб, или спасся. Будь благоразумен, миру грозит гибель, неужели ты пожертвуешь всеми ради одного и позволишь Тьме…
— Слушай, волшебник, — Роман говорил, как рубил клинком, — «Мир», «Конец света», «Тьма» — это пока лишь слова. А Рене Аррой — мой друг, и его жизнь для меня значит больше, чем ваши, вместе взятые. Радеть за весь свет проще, чем быть...
Вера Камша
— А не сыграть ли нам «Марш Бисмарка»?
Но Вендт был против марша.
— «Марш Бисмарка» хорошо известен, о нём говорится в «Илиаде».
— Где говорится?
— У Гомера, в «Илиаде».
Вендт подумал.
— Ну, в таком случае, пожалуй, — сказал он. — Кто его сыграет?
— Его можно сыграть на гармонике, а Карел из Рутена будет подпевать. Так, значит, я вписываю.
— Ну что ж, — сказал Вендт и покорился. — Но я ничего не могу поделать с тем, что я франкофил: не пиши — «Бисмарк», напиши только: «Илиада».
Кнут Гамсун
Об этой девушке босой,
Я позабыть никак не мог,
Казалось камни мостовой,
Терзают кожу нежных ног.
Такие ножки бы одеть,
В цветной сафьян или в атлас,
Такой бы девушке сидеть,
В карете, обогнавшей нас!
Бежит ручей ее кудрей,
Льняными кольцами на грудь,
А блеск очей во тьме ночной,
Пловцам указывал бы путь.
Красавиц всех затмит она,
Хотя ее не знает свет,
Она достойна и скромна.
Роберт Бернс
Люблю?, не знаю может быть и нет,
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу
Повсюду ты, во сне, в огне, в снегу,
В молчанье, в шуме, в радости, в тоске,
В любой надежде, в любой строке и в любой звезде,
Во всём! Всегда! Везде!
Ты памятью затвержен наизусть
И ничего нельзя забыть уже.
Ты понимаешь? Я тебя боюсь,
Напрасно я бежать, спастись хочу,
Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет…
Хочу прижаться к твоему плечу.
Люблю?, не знаю, нет других примет!
Вероника Тушнова
Расплачиваясь с таксистом, неожиданно для самого себя спросил:
— Слушай, отец, может, мне на другой планете было бы лучше?
Шофер мельком взглянул на него и сказал:
— Наверняка не скажу, но, вероятно, вряд ли. Неуживчивым нигде медом не намазано…
Вайнеры. Часы для мистера Келли. sola-menta
Аркадий и Георгий Вайнеры
В немецкой крови, в немецком инстинкте, в немецкой традиции есть страсть государственного порядка и государственной дисциплины, в славянах же не только нет этой страсти, но действуют и живут страсти совершенно противные; поэтому, чтобы дисциплинировать их, надо держать под палкою, в то время как всякий немец с убеждением, свободно съел палку. Его свобода состоит именно в том, что он вымуштрован и охотно преклоняется перед всяким начальством...
Немцы ищут жизни и свободы своей в государстве;...
Михаил Бакунин
