"... Покуда счетоводы измывались над артельщиком, объясняя ему, что атропин не цветок, а медикамент, Мария Павловна приняла решение называться Ананасовой. Это было нелогично, но красиво."Случай в конторе"
Илья Ильф и Евгений ПетровЦитаты в тренде
"Глядя на свое отражение в зеркале,Амели с радостью отмечала, как постепенно приближается к небытию;скоро ее совсем не станет. Ощущение внутренней "пустоты" смешалось в ее сознание с понятием частоты и целомудрия: поглащать пищу означало "пачкать" себя окружающим миром, постоянно носить в себе чужую грязь. Иногда с ней случались головокружения, обмороки, приступы рассеяности,и это доставляло ей удовольствие."
Флориан Зеллер
— Скажи что-нибудь еще красивее.
— Я тебя очень люблю, Мидори.
— Как сильно?
— Как весенний медведь.
— Весенний медведь? — Мидори опять подняла голову. — В каком смысле — как весенний медведь?
— Ну вот гуляешь ты одна по весеннему полю, а с той стороны подходит к тебе медвежонок с шерсткой мягкой, как бархат, и круглыми глазками. И говорит он тебе: «Здравствуй, девочка. Давай со мной поваляемся?» И вы с ним обнимаетесь и играете весь день, катаетесь по заросшему клевером пригорку....
Харуки Мураками
Я думаю, Титания. Думаю, верно ли я поступил.
Уилл способен создавать великие истории, они переживут его на века, и эхом отзовутся слова его во времени. Вот, чего он хотел. Но он не понял цену. Смертные никогда ее не понимают.
Они видят только цель, то, что их сердца желают, свою мечту. Но цена их желания - то, что однажды цель можно достигнуть. Должен ли был я сказать ему это? Понял бы он это? И что тогда? Не вижу разницы.
Поступил ли я верно, Титания? Поступил ли я верно?
Нил Гейман
Этот устрашающий бастион, таящий в себе смертные приговоры, этот перечень поражений, этот литературный Апокалипсис, нагромождение войн, склок, болезней, депрессий, эпидемий, этот водоворот кошмаров, эти катакомбы бреда и головоломных лабиринтов, в которых бьются, ища выход и не находя его, обезумевшие мыши и взбесившиеся крысы. Этот строй дегенератов и эпилептиков, балансирующих на краю библиотечных утесов, а над ними в темноте многочисленные колонны одна другой гаже и отвратительней.
Рэй Брэдбери