Цитаты в тренде
Перед машиной, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял симпатичный парень.
Опустив стекло, девушка с недоумением посмотрела на него.
— Вы свободны?
— Вообще или в частности? — хрипловато поинтересовалась таксистка.
— На данный момент меня интересует, свободно ли ваше такси, — ничуть не смутившись, ответил парень. — Но в перспективе, меня может заинтересовать и ваша свобода в частности.
Олеся Шалюкова
Неотразимая,
ты зимним зимняя!
Ты завораживаешь,
как замораживаешь!
Душа нальделая
все ледяней.
Что ты наделала
с душой своей!
Быть ледяною
ее заставила
и, словно комнату,
ее уставила
вещами,
может быть и хорошими,
но замораживающими,
холодными…
Там воздух не колышется.
Цветов
там
нет.
Как лёд коричневый,
блестит паркет.
Где-то гомон уличный,
дневной жары накал.
Здесь —
лед рояля угольный
и ртутный лед зеркал.
Здесь не бывает солнечно.
Здесь лампы свет...
Евгений Евтушенко
Хотя у него был высокий лоб, правильные черты, чистая кожа и густые светло-каштановые вьющиеся волосы, он не отличался особой привлекательностью в общепринятом смысле слова; нижней челюсти не хватало решительности. Но улыбка восполняла все его недостатки, освещая лицо, предлагая дружбу, выражая обещание, заинтересованность, понимание и, если нужно, заботу, а самое главное — излучая искренность.
Арчибалд Кронин
— Я лаборант. Мы делали героин. В тот момент, когда появилась женщина, они послали против нас армию, все три страны. Тогда Кум На выступил по телевидению и сказал: “В прошлом году мы отправили 900 тонн на рынок, в этом году мы отправим 1 300 тонн, в следующем году 2 000 тонн, пока вы не отзовете солдат домой”. В тот день, когда он это сказал, война закончилась.
Я уже выхожу из помещения, когда он произносит:
— Только человек — паразит. Червь — это орудие богов. Как и мак.
Питер Хег
Брови царь нахмуря,
Говорил: «Вчера
Повалила буря
Памятник Петра».
Тот перепугался.
«Я не знал!… Ужель?» —
Царь расхохотался.
«Первый, брат, апрель!»
Говорил он с горем
Фрейлинам дворца:
«Вешают за морем
За два яица!
То есть разумею, —
Вдруг примолвил он, —
Вешают за шею,
Но жесток закон».
Александр Пушкин
