Иди, поставь кому-нибудь новое сердце, а я поставлю в какую-нибудь машину новый двигатель.
Сесилия АхернОб авторе
- Профессия автора: Писатель
- Национальность: ирландская
- Дата рождения: 30 сентября 1981 г.
Обновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
Разумеется, Аллегория и История сходятся воедино, встречаясь где-то в Истине. Так что единственной полностью последовательной аллегорией является реальная жизнь; и единственной вполне понятной историей является аллегория. И как обнаруживается, даже на материале несовершенной человеческой «литературы», чем лучше и последовательнее аллегория, тем проще ее прочесть как «просто историю»: а чем лучше и плотнее соткана история, тем скорее усмотрят в ней аллегорию те, кто к тому склонен. Однако обе...
Толкин Джон Рональд Руэл
В этот момент Бастиан сделал весьма важное открытие: оказывается, можно быть убежденным, причем даже годами, что ты чего-то страстно желаешь, но только пока это желание остается несбыточным. А едва возникает возможность его осуществить, как хочешь лишь одного: лучше бы уж никогда ничего не желать.
Михаэль Энде
Но прежде чем молодежь наставлять, давать ей нравственный наказ, нужно подумать нам, вышедшим из возраста молодых: как мы себя ведем, какой пример показываем... Наше поведение часто расходится с нашими словами, и иногда расходится в противоположные стороны. Об этом надо всем серьезно подумать, потому что пример - в воспитании главное. Поэтому, думается мне, с кого надо начинать воспитание? С учителе, с отцов и матерей, с руководителей трудовых коллективов.
Иван Филоненко
В древности с фаллом ассоциировался палец. Причем не любой, а большой палец руки. (...) В старорусском языке слово "палец" обозначало именно этот палец в отличие от других (которые именовались перстами). (...) Поднятый кверху большой палец мог обозначать эрегированный фалл и на этом основании служить знаком положительной оценки, а также жизни, поэтому при судействе на гладиаторский боях в Древнем Риме поднятый кверху большой палец означал “жизнь”, а опущенный книзу – “смерть”…
Ариэль Голан
Но продвигаясь в темноте и прижимая к себе Соню, я, как ни старался возбудиться мужским и животным ожесточением, столь необходимым мне вот сейчас, вот сию минуту, – уже в отчаянии и с ужасающей ясностью предчувствовал свой позор, потому что даже теперь, здесь, в эти решительные минуты, Сонины поцелуи и Сонина близость делали меня слишком растроганным, слишком чувствительным, чтобы стать чувственным.
Марк Агеев