Нам всем казалось, что после войны, после такого человеческого страдания, моря слез будет прекрасная жизнь. Нам казалось, что все люди будут очень добрые, будут любить друг друга… Ведь у всех было такое великое горе. Оно нас братьями, сестрами сделало! Как мы ждали этот день… День Победы. И он действительно был прекрасен. Даже природа почувствовала, что в человеческих душах творилось. Но люди? Когда я сейчас вижу злых людей, вижу эгоистов, которые только для себя живут, я не могу понять: как же это случилось, как это произошло?
Об авторе
- Профессия автора: Журналист, Писатель
- Национальность: белоруская
- Дата рождения: 31 мая 1948 г.
Обновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
У каждого человека свои природные координаты: уровень высоты не определяется ни притязаниями, ни достоинствами - все решает детство. Моя высота - шестой этаж парижского дома с видом на крыши. В долинах я задыхался, низины меня угнетали: казалось, я на планете Марс и еле волочу ноги, меня расплющивала сила тяготения. стоило мне взобраться на бугорок, я блаженствовал; я возвращался на свой символический шестой этаж, вдыхал разреженный воздух изящной словесности, вселенная уступами располагалась...
Жан Поль Сартр
"может быть, я играю в свою собственную душу и стараюсь вообразить, что испытывает она, живя внутри моего тела, должно быть такого же уютного и родного для нее, и глядя сквозь окна глаз, как снаружи проносятся чужие и далекие образы бытия. <...> Кто знает, откуда брались эти золотые минуты счастья, для всех нюансов которых взрослый, с его оскудевшим мирочувствованием, придумал только нехорошее и бедное слово - "уют", "чувство уюта"?/Даниил Жуковский/
Жуковская
когда наступает весна, пусть даже обманная, не было других забот, кроме одной: найти место, где тебе будет лучше всего.
Единственное, что могло испортить день, - это люди, но если удавалось избежать приглашений, день становился безграничным. Люди всегда ограничивали счастье - за исключением очень немногих, которые несли ту же радость, что и обманная весна.
Эрнест Хемингуэй
Питердауны, мутанты дикого рынка из гранитных джунглей Невы, отбросы золотого сечения классической архитектуры, обустраивают под себя пейзаж имперской столицы. Изгрызенный силуэт с коммерческими наростами напоминает питердаунам, что красота не спасла мир. Приматы личного над общим вписывают город в пространство, где своя прибыль дороже чужого удовольствия.
Михаил Веллер