Цитаты в тренде
Пока с молодыми людьми расчитывались у окошечка кассы, давали сдачу, инкассировали, вписывали квитанции, они молчали и держались строго и скромно, даже подобострастно, как и подобает молодым немцам, которые привыкли переносить свое уважение к чиновнику и канцелярии на каждую служебную комнату и каждую конторскую чернильницу [151].
Томас Манн
Кожа с человека сдирается, в общем, невероятно легко, – вкрадчиво сказал шарфюрер. – Подрезать бритвой, зацепить щипцами, как следует потянуть… Можно для начала ободрать обе ноги от колен до щиколоток. Плюс содрать шкуру с задницы. Сначала кровь будет сочиться вовсю, но вскоре перестанет, так что от потери крови ни за что не подохнешь. Дело даже не в боли – сам представь себя, ошкуренного таким вот образом. Ни сесть, ни лечь толком, зрелище незабываемое… А через часок начать драть ремни со...
Бушков Александр Александрович
Мы рванули по барам, а потом – обратно. Ночь становилась все неистовей. Я пожалел, что здесь нет Дина и Карло – а потом понял, что они бы чувствовали себя не в своей тарелке и были бы несчастливы. Как тот человек в темнице под камнем, с хмарью, что поднимался из этого своего подземелья, они были презренными хипстерами Америки, они были новым разбитым поколением, в которое я и сам медленно вступал.
Джек Керуак
Я думаю, что ещё в юности, когда слагается человек, он, волею своей, должен задушить в себе зародыши всех личностей, кроме одной, самой лучшей.
А вдруг он именно её и задушит, лучшую? Ведь – чорт её знает, которая лучшая-то!
Интеллигентам – легче, у них школа вытравляет лишние зародыши, злую икру, а нашему брату, когда в нём проснётся неукротимая жажда всё знать, всё попробовать, всё испытать, – нашему брату очень трудно!
Максим Горький
И потом, почудилось мне в полусне, но уже по пробуждении, что тело мое не единообразно, что некоторые его части еще ребячьи и что моя голова язвит и издевается над коленкой, а коленка над головой, что палец измывается над сердцем, сердце – над мозгом, нос – над глазом, глаз потешается и гогочет над носом, – и все эти части дико набрасываются друг на друга в атмосфере всеохватного и трогательного всеиздевательства.
Витольд Гомбрович
