Питер как-то сказал, что человек играет много ролей, но ни одна из них не настоящая. Каждая роль - еще одна маска, бессознательно сформированная его средой и склонностями. Человек подобен луковице. Когда он входит в себя посредством медитации, самообуздания, борьбы с эго, слои этой луковицы один за другим отпадают, и с исчезновением последнего у него ничего не остается.
Янвиллем ван де ВетерингЦитаты в тренде
...самое лучшее в этом мире — это то, что им управляет течение времени.
— «Никогда» звучит слишком уж категорично, чтобы оказаться правдой, — сказал ему Саласар. — На самом деле никто толком не знает, сколько длится «никогда», поскольку никто столько не жил. Не волнуйся, время все расставит по своим местам.
Нерея Риеско
Они пели громко, так громко, как не пели никогда в жизни. Они кричали свой гимн, и этот гимн был ответом сразу на все немецкие предложения. Слезы ползли по грязным лицам, но они не стеснялись этих слез, потому что это были другие слезы. Не те, на которые рассчитывало немецкое командование.
Борис Васильев
Нечаев приехал к Герцену и затребовал "бахметевский фонд". Герцен сначала поддался было натиску Нечаева. Очевидец их первой встречи Н. И. Жуковский рассказывал: "Нечаев рассудил, что на барина лучше всего подействовать демократической грубостью. Он явился в армяке, говорил по-мужицки, а больше всего сразил Герцена сморканьм в его изящно убранных комнатах. Как приложит палец к ноздре, да шваркнет прямо на ковер, потом придавит другую ноздрю - да опять, на другую сторону. Так и ошалел Александр...
Троицкий Николай Алексеевич
Мы читали, скажем, о динозаврах. Книга рассказывала о тиранозавре рексе и утверждала что-то вроде: "Этот динозавр двадцать пять футов в выосту, а ширина его головы - шесть футов".
Тут мой папа переставал читать и говорил: "Давай-ка посмотрим, что это значит. Это значит, что если бы он оказался на нашем дворе, то смог бы засунуть голову в это окно". (Мы были на втором этаже). "Но его голова была бы слишком широкой, чтобы пролезть в окно". Все, что он мне читал, он старался перевести на язык...
Фейнман Ричард Филлипс
– Будет намного спокойнее, когда никого на земле не останется.
– Уверен?
– Не сомневайся.
– Кому спокойнее?
– Всем.
– Всем?!
– Да-да. Нам всем. Станет легче дышать.
– Приятно слышать.
– Точно. Когда мы все умрем, никого не останется, кроме смерти, да и ее дни будут сочтены. Она пойдет по дороге, а вокруг пусто, никого нет. Что ей тогда делать? Вот она и спросит: «Где все?» Так всё и будет. Ну, разве плохо?
Кормак Маккарти