Мне вспомнились одни, потом другие, затем третьи свои дурные поступки – подлые, отвратительные, гадкие – и в одну секунду стало ясно, что в том, где нас не застали, включив белый свет, и указав пальцем – мы не раскаиваемся никогда. Спим со своей подлостью в обнимку: хоть какая-то живая душа рядом, хоть кто-то тихо греет душу. Убьёшь её – и кто останется поблизости до самой смерти?
Захар ПрилепинЦитаты в тренде
Море,
им в морду
выплесни шторм!
Слышу,
шлепает дворцовая челядь.
К Болдуину,
не вяжущему лык,
сэр Макдональд
пошел церетелить.
Молния,
прибей соглашательский язык!
Слышу —
плач промелькнул мелько́м.
Нечего есть.
И нечего хлебать.
Туман,
к забастовщикам
теки молоком!
Камни,
обратитесь в румяные хлеба!
Радио стало.
Забастовала высь.
Владимир Маяковский
С архитектурой гораздо трудней. Она не может оставаться частным делом архитектора; раньше, чем удается что-нибудь сделать, приходится претерпевать столько всяческих мытарств с клиентами, с подрядчиками, со всей этой публикой. Просто возмутительно! Я не умею ладить с людьми. Я не люблю людей, не люблю. Мне трудно с ними сговариваться: это не мое дело. Мое дело — архитектура.
Олдос Хаксли
Человеческая жизнь совершается лишь однажды, и потому мы никогда не сможем определить, какое из наших решений было правильным, а какое-ложным. В данной ситуации мы могли решить только один-единственный раз, и нам не дано никакой второй, третьей, четвертой жизни, чтобы иметь возможность сопоставить различные решения
Милан Кундера
Он начал было извиняться, что в комнате сына нет стульев – только циновки на полу, но я сразу уверил его, что для меня это чуть ли не дар небес. (Кажется, я даже сказал, что ненавижу стулья. Я до того нервничал, что, скажи мне, будто в комнате его сына день и ночь стоит вода по колено, я завопил бы от восторга. Возможно, я даже сказал бы, что у меня редкая болезнь ног, требующая ежедневного и, по крайней мере, восьмичасового погружения их в воду.) Мы поднялись наверх по шаткой деревянной...
Джером Дэвид Сэлинджер
Дети, кто бы их не воспитывал, ничего не ощущают так болезненно, как несправедливость. Пусть несправедливость, которую испытал на себе ребёнок, даже очень мала, но ведь и сам ребенок мал, и мир его мал, и для него игрушечная лошадка-качалка - всё равно, что для нас рослый ирландский скакун.
Чарльз Диккенс
Марти придумал еще одну штуку: чтобы мы оставляли на месте былых преступлений что-нибудь от себя - кровь, мочу, сперму, куриные кости, пустые пакетики из-под чипсов, отрывные спички, пробки от бутылок, пряжки от ремней, да что угодно. Как ритуальное приношение. Что-нибудь от себя в обмен на заряд энергии. Прорыв в иные пространства взвихренные зоны, карты которых мы составляли по дешифрованной широте, долготе и астрологическим положениям. Увлеченные продолжительными обсуждениями геологической...
Лидия Ланч