Дурные Цитаты (страница 39)
-
-
-
Ванечка стоял у гранитной тумбы под тихими весенними тополями и смотрел, как в янтарной жидкости, заполнявшей пластиковый бокал, плещется весеннее солнце. От залива дул ветерок. <...> окунаться в перевернутый мир дурных подстрочников и перевранных сюжетов хотелось ему меньше всего. Тем более когда есть солнце и пиво.
Александр Етоев
Идти было два квартала. Но я растянул их так, словно каждый дом на пути - домовина с затаившимися упырями, за каждым углом - убийца, а сама дорога до пристани - шаткая досочка над сернокислотной рекой. Я не хотел идти. Я не хотел становиться рабом роковых предчувствий. По дороге раз пять я расплевывался со всяческой пифагорейщиной, хлебниковщиной и прочим дурным наследием давнопрошедших времен. Солнце сквозь дымку вечера светило драконьим глазом. От Бжи несло холодком.
Александр Етоев
— Когда видишь что-нибудь нехорошее, то со страху начинаешь думать о смерти, и тебе кажется, что дурное предзнаменование неспроста, — закончил Роберт Джордан. — Я уверен, что все дело только в этом. Я не верю ни гадалкам, ни прорицателям и вообще не верю ни во что сверхъестественное.
Эрнест Хемингуэй
Тверской путешественник Афанасий Никитин как раз в те годы написал книгу «Хождение за три моря». Закончил он ее словами «Бисмилля Рахман Рахим, Иса Рух Уалло», что в приблизительном переводе означает «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного, а также Иисуса Христа и Святого Духа». Не подумайте дурного: Афанасий был вполне себе набожным православным. Просто с самого детства он жил бок о бок с мусульманскими соседями, ну и привык к их оборотам речи. В Орде такое встречалось постоянно.
Илья Стогов
И все это зачем? Что ж будет из всего этого? То, что я, не имея ни минуты покоя, то беременная, то кормящая, вечно сердитая, ворчливая, сама измученная и других мучающая, противная мужу, проживу свою жизнь, и вырастут несчастные, дурно воспитанные и нищие дети. Вот все, чего я могу желать. Из-за всего этого сколько мучений, трудов… Загублена вся жизнь!
Лев Толстой
- Анна очень переменилась с своей московской поездки. В ней есть что-то странное, - говорила её приятельница.
- Перемена главная та, что она привезла с собою тень Алексея Вронского, - сказала жена полковника.
- Да что же? У Гримма есть басня: человек без тени, человек лишён тени. И это ему наказанье за что-то. Я никогда не мог понять, в чём наказанье. Но женщине должно быть неприятно без тени.
- Да, но женщины с тенью обычно дурно кончают, - сказала приятельница Анны.
Лев Толстой