Где Цитаты (страница 228)
-
-
-
Софи ушла от тебя так просто, как обычно приходят. Теперь ты обедаешь в одиночестве. Раньше у тебя была куча друзей, теперь их напрочь нету. Это означает, что их и не было никогда. Ты пьешь, и твой пиджак насквозь пропах раклетом. Оч-чень мило, да!
"Позволь мне бросить тебя, позволь мне уйти, позволь снова быть молодым и свободным подонком", — вот что ты сказал ей.
Ты выходишь на улицу без очков, чтобы не видеть дальше собственного носа.
Близорукость — твоя последняя роскошь. Все вокруг...
Фредерик Бегбедер
ночь в отеле, в нашей комнате, где за дверью длинный пустой коридор и наши башмаки у двери, и толстый ковер на полу комнаты, и дождь за окном, а в комнате светло, и радостно, и уютно, а потом темнота, и радость тонких простынь и удобной постели, и чувство, что вернулся домой, что ты не один, и ночью, когда проснешься, другой по-прежнему здесь и не исчез никуда, - все остальное больше не существовало.
Эрнест Хемингуэй
Я поехал туда, где дымные кафе и ночи, когда комната идет кругом, и нужно смотреть в стену, чтобы она остановилась, пьяные ночи в постели, когда знаешь, что больше ничего нет, кроме этого, и так странно просыпаться потом, не зная, кто это рядом с тобой, и мир в потемках кажется нереальным и таким остро волнующим, что нужно начать все сызнова, не зная и не раздумывая в ночи, твердо веря, что больше ничего нет.
Эрнест Хемингуэй
когда наступает весна, пусть даже обманная, не было других забот, кроме одной: найти место, где тебе будет лучше всего.
Единственное, что могло испортить день, - это люди, но если удавалось избежать приглашений, день становился безграничным. Люди всегда ограничивали счастье - за исключением очень немногих, которые несли ту же радость, что и обманная весна.
Эрнест Хемингуэй
- А ты не думаешь, что на Западе у меня бы лучше пошло дело?
- Для работы все места одинаковы. Главное - это не убегать.
- Нет, не все места одинаковы, - возразил Роджер. - Уж я знаю. Но там, где поначалу хорошо, потом становится плохо.
- Верно. Но здесь сейчас очень хорошо. Может быть, потом это изменится, но сейчас здесь прекрасно.
Эрнест Хемингуэй
"Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж - это
праздник, который всегда с тобой." (с)"Люди всегда ограничивали счастье - за исключением
очень немногих, которые несли ту же радость, что и сама весна." (с)"Воспоминания - тоже голод" (с)"Ты лжешь, и тебе это отвратительно, и тебя это губит, и каждый день грозит все большей опасностью, но ты живешь лишь настоящим днем, как на войне." (с)
Эрнест Хемингуэй
Понимаешь, подруга, я много думал об этом. Почему одно плохо, а другое – не плохо? И я только недавно понял, в чем здесь штука. Хочешь скажу? Дело в том, что недавно до меня дошло, что такое грех… В твоем городе, подруга, совершенно нечем заняться. Поэтому я думаю об очень странных вещах. Например, о том, что там, где грех, там обязательно чьи-то слезы. В этом-то все и дело. Может быть, этих слез не видно. Или их не сразу видно. Но они обязательно где-то льются. Копни грех, и увидишь слезы....
Илья Стогов
Матери не нравилось сентиментальное кино, она любила при случае процитировать Д. Г. Лоуренса: «Сентиментальность — культивирование в себе чувств, которых вы на самом деле не испытываете». Мать предпочитала мрачное европейское кино — Антониони, Бертолуччи, Бергмана — фильмы, где все умирали или хотели умереть. Кино Клер было похоже на приятные сны — мне хотелось прокрасться в происходящее на экране и жить там вместо сумасбродной красавицы в балетной пачке.
Джанет Фитч
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что-то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел. Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что-то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору. Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел....
Лев Толстой