Где Цитаты (страница 67)
-
-
-
Но ведь не было этого, не было этого, -
Если кто и ушел, то ушел понарошку,
И не надо напрасно на Господа сетовать,
Он вернет и отца, и собаку, и кошку. Но вернуться они, словно после прибытия
Корабля из далекого плаванья в небе,
Из небесной земли, где ни кровопролития,
Ни вражды, где у каждого избранный жребий. Вот отец мой: лицо его в праведном трепете,
И захочет он - будет летящею птицей
И захочет он - будет он птицею-лебедем
И любою несбыточною небылицей. Но зачем же отцу эти...
Вениамин Айзенштадт
На этом мужчина и попадается. Он говорит себе: "О, какая прелестная глупышка, она любит меня, женюсь-ка я на ней". И он женится на ней, но однажды утром просыпается и — куда девалась ее мечтательность, а умишко вернулось к ней, голенькое, и уже развесило свое нижнее белье по всему дому. Мужчина то и дело попадает в их тенета. Он начинает чувствовать себя будто на небольшом, пустынном острове, один в своей небольшой комнате, в центре Вселенной, где медовые соты неожиданно превратились в...
Рэй Брэдбери
Человек не внимает наставлениям. Он живет как во дворцах из «Тысячи и одной ночи», где каждая комната сулит ему только приятное, кроме одной, куда входить нельзя и где за запретной дверью живет беда. Как же получается, что его несчастливая звезда ведет его к этой двери, понуждая открыть именно ее? Загадка заключается в том, что она и есть те широкие ворота его желаний.
Эрнст Юнгер
Своего рода созидание некоего места. Если размышление или созерцание касается чего-либо видимого, как, например, событий из жизни Иисуса Христа, то вступлением явится ясное и отчетливое представление места, где находится то, что я хочу созерцать, например храм или гора, где находится Иисус Христос или Богоматерь, соответственно теме размышлений.
В размышлении же о предмете невидимом, как в данном случае о грехах, представление места будет такое: вообрази душу свою в тленной плоти, как бы в...
Св. Игнатий Лойола
Тебе удалось невозможное: ты изменила частицу меня. Теперь я желал бы, чтобы ты закрыла меня собою, чтобы я впредь видел свет мира только через призму твоих глаз…
Там где нет тебя, я более не существую. Наши две руки, сомкнувшись, стали одной десятипалой рукой; твоя рука, ложась на мою, становилась моею, и когда твои глаза закрывались, я засыпал.
Не печалься, на наши воспоминания никто не покусится. Теперь мне довольно закрыть глаза, чтобы тебя увидеть, довольно перестать дышать, чтобы...
Марк Леви
Я пытаюсь представить мир, где смолкли голоса Гейла и Пита. Неподвижные руки. Немигающие глаза. Я стою над их телами, смотрю в последний раз и ухожу из комнаты, где они лежат. Но когда я открываю дверь, чтобы шагнуть в другой мир, там оказывается только необъятная пустота. Бледно-серое ничто- вот что ждет меня в будущем.
Сьюзен Коллинз
Я тогда был еще молодой умник и старался понять, каким из двух способов лучше забыть свои неприятности: читать книжки, где персонажам было еще хуже, чем мне, или такие, где они испытывали неслыханные радости? — И я читал все подряд, проверяя эффект на собственной шкуре. И я заметил одну странную вещь. Либо то, что я читал, было — гипноз, либо — наркоз. Гипноз понуждал меня действовать, будто я чья-то вещь, а под наркозом я сам собой не владел. Гипноз заставлял меня совать нос в чужие...
Михаил Анчаров
– Из какой страны вы приехали?
– Моя родина безымянна, как и я сама.
– Где же она?
– Там, где больше нет ничего, никого.
– Зачем вы приехали сюда?
– Я люблю путешествовать.
– Что вы любите в жизни?
– Жизнь.
– Ваша любимая еда?
– Фрукты.
– Любимый цвет?
– Синий.
– Любимый камень?
– Придорожная галька.
– А музыка?
– Колыбельные песни.
– Говорят, вы пишете стихи?
– Я не умею писать.
– Собираетесь ли вы сниматься в кино?
– Нет.
– Что вы думаете о любви?
Жан-Мари Гюстав Леклезио
Я была в Германии и видела, как там каждый немец внимательно сортирует на улице мусор – в этот контейнер белое стекло от бутылок, сюда красное… Крышку из-под пакета от молока отдельно – туда, где пластмасса, сам пакет туда, где бумага. Батарейки от фотоаппарата ещё куда-то. Отдельно биоотходы… Человек работает… Не представляю нашего человека за такой работой: белое стекло, красное – для него это было бы скукой и унижением. Мать-перемать. Ему бы сибирские реки повернуть в обратном направлении…...
Светлана Алексиевич
Город затягивает, засасывает. В городе надо учиться не умению находить дорогу, а умению заблудиться, говорит Беньямин. И добавляет: «Я поздно научился этому искусству». Город огромен, неисследим. Даже там, где незачем приставать к прохожим с вопросами, где всё исхожено и знакомо, вдруг окажется неизвестная улица, а там переулки, дворы, тупики, строительные площадки, и уже не знаешь, куда ты попал. Указатели, которые никуда не приводят, таблички с названиями улиц словно на незнакомом языке....
Борис Хазанов