Голосить Цитаты (страница 67)
-
-
-
– Джентльмены! Собратья, избиратели города Итенсуилла! Мы сошлись здесь сегодня, чтобы избрать представителя на место нашего покойного...
Тут речь мэра была прервана голосом из толпы.
– Да здравствует мэр! – кричал кто-то. – И пускай он не покидает своей скобяной лавки, где выколачивает денежки!
Этот намек на профессиональные занятия оратора был встречен бурей восторга, которая под аккомпанемент колокольчика заглушила продолжение речи оратора, за исключением последней фразы, выражавшей...
Чарльз Диккенс
– Сэр, с мистером Снодграссом что-то случилось? – тревожно осведомилась Эмили.
– Ничего не случилось, сударыня, – ответил незнакомец. – Обед у крикетистов – чудесная компания – превосходные песни – старый портвейн – кларет – хорошо – весьма хорошо – вино, сударыня, – вино.
– Вовсе не вино, – прерывающимся голосом пробормотал мистер Снодграсс, – это семга (почему-то в таких случаях вино никогда не бывает виновато).
Чарльз Диккенс
Подагра, сэр, это напасть, которая, приключается от слишком покойной жизни со всеми удобствами. Если когда-нибудь вас скрутит подагра, сэр, тотчас женитесь на вдове, у которое голос очень зычный и которая понимает, как им пользоваться, и у вас подагры как не бывало. Чудесное лекарство, сэр. Я принимаю его регулярно и могу поручиться, что оно прогоняет всякую болезнь, которая происходит от слишком веселой жизни.
Чарльз Диккенс
Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Долго. Ламия не выдержала первой.
«Почему вы так смотрите, сеньор?» – Ее голос был холоден.
«У вас неплохая рапира, сеньора». – Тогда Фернан не знал, что она не любит, когда к ней так обращаются.
«Рийна. Для вас капитан Рийна, сеньор. Что до моей рапиры, то она не продается», – уже не столь вежливо произнесла ламия и отвернулась.
«Моя шпага лучше».
«Вы все еще здесь? – Зеленые глаза изучили наглеца с ног до головы. – Хм… Вы так уверены в...
Алексей Пехов
Сегодня, когда мы прощались, я заметила, что он открыл рот и смотрит на меня со значением. Я опередила его и бойким деловым тоном сказала:
- Нет, Оливер. Нет, нет.
- Ладно. Ты не беспокойся. Я тебя не люблю. - Но взгляд остался прежним. - Я тебя не люблю. Я тебя не обожаю. Я не хочу быть с тобой всегда. Не хочу завести с тобой роман. Не хочу жениться на тебе. Не хочу всю жизнь слышать твой голос.
- Уходи.
- Я не люблю тебя. Не беспокойся, - повторил он, закрывая за собой дверь. - Я не...
Джулиан Барнс
***
Так всегда, благодаря телу другого мы узнаем собственное, его длину, запах, сначала с недоверием, потом с признательностью.***
... Просто я много раз просыпалась ночью, в какой-то панике искала Люка, его лоб , руку, мне нужно было убедиться, что нежный союз нашего сна все еще существует. И каждый раз, будто подстерегая эти приступы страха, будто сон его неглубок, Люк обнимал меня, сжимал мой затылок, шептал: "Здесь, здесь" - голосом необычным, каким успокаивают зверей...***
Мне...
Франсуаза Саган
Больше всего на свете мне хотелось дать деру, но оставить этих двоих в моем доме означало безоговорочную капитуляцию. Меня снедало разом множество желаний: дать в морду, забиться в нору, убежать за тридевять земель, зареветь в голос, выдавить Уэйду глаза, обнять Джен, задушить Джен, убить себя, лечь спать и проснуться двадцатилетним… Я был на грани безумия.
Джонатан Троппер
Раз навсегда отодвинуть на второй план все цели, все идеалы, чтобы изо дня в день кадить пред алтарем женщины – и притом собственной жены! Ну, нет, сударыни, это маловато для мужчины!Правда, голос трезвой самокритики тут же меня вопрошает: «А, собственно, что ты можешь делать лучшего? Есть у тебя какие-нибудь планы, цели в жизни? Если кто создан для того, чтобы стать жертвенным агнцем на чьем-нибудь алтаре, – так это ты».
Генрик Сенкевич
Мне всё противнее вылавливать из эфира голоса радио-дикторов Рима или Берлина, надоело присущее им бахвальство: нет уже просто решений дуче, а есть "исторические решения" Муссолини, уже не стало просто речей Гитлера, зато есть "речи фюрера, имеющие историческое значение", и, наконец, всё, что ни делается, всё обязано войти в "анналы истории". Когда потомки разгребут вилами эти анналы, сколько навоза они обнаружат на этих помойках истории.
Валентин Пикуль