Голови Цитаты (страница 133)
-
-
-
— Первое Правило Волшебника гласит: люди глупы.
Ричард и Кэлен неодобрительно перегляну-лись, но продолжали слушать.
— Люди глупы и, если правдоподобно объяснить, почти все поверят во что угодно. Люди глупы и могут поверить лжи, оттого, что хотят верить, будто это правда или оттого, что боятся знать правду.
Головы людей полны всякими знаниями и верованиями, большинство из которых ложны, но всё же, люди в это верят. Люди глупы: они редко могут отличить правду от лжи, но не сомневаются,...
Терри Гудкайнд
"Ночью ему снится сон. Он плывет под водой. Синеватый тусклый свет, движется он плавно, поворачивает легко и изящно; шляпы на голове нет; в черном своем сюртуке он ощущает себя черепахой, огромной старой черепахой в ее прирожденной стихии. Вода под ним зыблется, но здесь, в глубине, все спокойно."
Кутзее Джон Максвелл
– Это все, что вы хотите сказать?
– Еще я хочу сказать, что ни один из людей не заслуживает смерти. – Одетый в нелепую женскую рубашку, с мешком на голове, стою на верхней перекладине, и от страха к горлу подступает тошнота. – Я хочу жить. Этого хочет любой человек. Жить, жить и жить. Несмотря ни на что.
Кутзее Джон Максвелл
Каждый вечер после ужина он обходил дозором окна. Слышите? Его голова негодующе просовывалась между занавесок, так как с дуба доносилось меланхоличное уханье. Совы! Вот их люди выпускают погулять. Слышите? — стенал он, когда во мраке раздавался лисий зов. Лисицы! Вот их никто под замком не держит! Слышите? — умолял он, когда треск веток сообщал, что животные с полосатыми мордами неуклюже пробираются сквозь кусты. Барсуки! Все ясно: мы просто не хотим, чтобы он увидел барсука! И его голос...
Дорин Тови
Ей вспомнилась картинка в «Нэшнл джиогрэфик» — пингвин, попавший в нефтяную лужу. Жалкий маленький пингвинчик стоял в ведре с водой, зоологи-спасатели оттирали его от нефти губками, а он повесил голову, раскрыл свой желтый клювик и растопырил в стороны крылья, будто боялся испачкать их о свое замаранное нефтью тело.
Донна Тартт
Такой уж у него характер. Видишь, у него голова работает по-другому, чем у нас с тобой. Вечно витает в облаках со своим Платоном и всем остальным. Слишком много занимается, слишком серьезно себя воспринимает, учит санскрит, коптский и какие-то там еще задвинутые языки. Я ему говорю: Генри, если уж ты собираешься тратить время на что-то, кроме греческого - лично я думаю, что древнегреческого и нормального английского человеку совершенно достаточно, - купи себе пару кассет Берлина и подзаймись...
Донна Тартт
На свете нет ничего более одинокого и бестолкового, чем бессонница. Я проводил ночи за греческим, просиживая порой до четырех утра - голова к тому времени гудела, глаза слезились, и во всем Монмуте светилось только мое окно. Когда сосредоточиться уже не было сил и буквы превращались в бессмысленные вилочки и треугольники, я читал "Великого Гэтсби" - одну из моих любимых книг.
Донна Тартт
Харриет с неприязнью вспомнила об окружающих ее взрослых. Их всех, так или иначе, жизнь забила настолько, что они не желали сопротивляться ее свирепым атакам. «Это Жизнь!» — говорили они. «Это Жизнь, Харриет, вырастешь, сама поймешь, что это так». Так вот, она не собиралась ждать, пока вырастет и эта самая Жизнь закует ее в оковы с ног до головы. Она будет действовать сейчас, пока ее чувства не остыли, пока выдерживают нервы и пока у нее есть опора — ее собственное гигантское одиночество.
Донна Тартт