Цитаты Про Горе (страница 10)
-
-
-
Вот еще черта русского характера, - как бы размышляя сам с собой, продолжал батюшка, - постигнет человека горе, и носится он с ним и уже ничего и знать не хочет, и не подумает о том, что у другого может быть еще большее горе. Любим мы своим горем застилать сердце, и не замечаем, что носясь со своим горем, мы другим горя подбавляем.
Иеромонах Тихон
Обращался старик к каждому в отдельности, узнавал название местной горы, а потом что-то такое бормотал. Единственное слово, которое было понятно - это «апу», а потом шло название горы. Все иностранцы свою гору находили как-то легко, а я, пока очередь не дошла до меня, дико мучился. Сами понимаете, ну какая в Москве может быть гора?
Петр Романов
- К горю трудно привыкнуть, я знаю. Нужно научиться расходоваться, чтобы хватило на всю жизнь.
- Значит, горя будет много?
- Если останешься такой, как сейчас, - а я убеждена, что останешься. - горя будет достаточно. Есть натуры, которые впитывают горе обильнее, чем радость, а ты из их числа. Надо думать о будущем.
- О будущем, - вздохнула дочь. - Какое оно, это будущее, мама?
Борис Васильев
Обычай старый есть в горах у нас:
Коль провожают замуж дочь родную,
Чтоб род ее навеки не угас,
Вручают ей лучину смоляную.
Горит очаг под крышею моей,
Горит, твоей лучиною зажженный,
Которая дороже и ценней
Иных богатств, тобою принесенных.
Горит очаг все жарче и светлей.
Блистают в наших волосах седины,
И может быть, уже пути не длинны
До тех счастливых и печальных дней,
Когда и мы проводим дочерей,
Им в руки дав зажженные лучины.
Расул Гамзатов
однажды царь попросил художника изобразить на стенах дворца Гималайские горы.
художник ответил:
— мне нужно три года — пожить в Гималаях и ощутить Гималаи. пока я не стану частицей гор — не смогу их нарисовать. я должен раствориться в Гималаях.
прошло три года, художник возвратился и расписал стену за три дня. царь ахнул. натуральные Гималайские горы меркли в сравнении с тем, что там было нарисовано.
— я вижу тропинку, огибающую гору! — воскликнул восхищенный царь. — куда она...
Марина Москвина
ему казалось, что жена изменит весь уклад его жизни. Уклада никакого не
было, а была полупустая комната, а в ней горы разного происхождения и
назначения: горы окурков, горы книг на полу, на окне, на диване, горы
грязного белья, над которыми Петя скорбно задумывался раз в полгода. Уклад
фактически заключался в том, что, придя с работы, Петя укладывался на
диван, курил и думал.
Каверин Вениамин Александрович
Есть в народе горе молчаливое и многотерпеливое; оно уходит в себя и молчит. Но есть горе и надорванное! Оно пробьется раз слезами и с той минуты уходит в причитывания. Это особенно у женщин. Но не легче оно молчаливого горя. Причитания утоляют тут лишь тем, что еще более растравляют и надрывают сердце. Такое горе и утешения не желает, чувством своей неутолимости питается. Причитания лишь потребность раздражать беспрерывно рану.
Федор Достоевский
Они приплясывали на улицах как заведённые, а я плёлся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы, те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасённым, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, кто лишь горит, горит, горит, как фантастические желтые римские свечи, которые пауками распускаются в звёздном небе, а в центре возникает голубая вспышка, и тогда все кричат: 'Ого-о-о!'
Джек Керуак
Когда-то мы жили в горах. Они бродили табунами вдоль южных границ России. Мы приучили их к неволе, к ярму. Мы не разлюбили их. Но эта любовь осталась только в песнях.
Когда-то мы были чернее. Целыми днями валялись мы на берегу Севана. А завидев красивую девушку, писали щепкой на животе слова любви.
Когда-то мы скакали верхом. А сейчас плещемся в троллейбусных заводях. И спим на ходу.
Когда-то мы спускались в погреб. А сейчас бежим в гастроном.
Мы предпочли горам — крутые склоны...
Сергей Довлатов
Если всем людям вместе суждено определенное количество счастья и горя, то чем хуже будет у вас на душе, тем беззаботнее будет чья-то радость, просто по той причине, что горе и счастье возникают лишь относительно друг друга.
Весь двадцатый век мы, русские дураки, были генератором, вырабатывавшим счастье западного мира. Мы производили его из своего горя. Мы были галерными рабами, которые, сидя в переполненном трюме, двигали мир в солнечное утро, умирая в темноте и вони. Чтобы сделать другую...
Виктор Пелевин