Говорять Цитаты (страница 460)
-
-
-
В жизни я часто использую одну небольшую хитрость: если мне приходится чего-то сильно хотеть и ожидать, я заранее говорю себе, что ничего у меня не выйдет и все мои чаяния, как обычно, завершатся полным крахом. С одной стороны, это позволяет мне заранее приучить себя к мысли о невозможности воплощения этого желания и при помощи такой прививки смягчить разочарование, если события действительно станут развиваться неблагоприятно. С другой, настраиваясь на неудачу, я как будто пытаюсь заговорить...
Дмитрий Глуховский
— Ты говоришь, люди? Нет, друг мой, это звери. Это шакалья стая. Они собирались нас порвать. И растерзали бы. Но одного они не учли. Они-то шакалы, но я — Волк. Есть станции, где меня знают только под этим именем, — добавил он и отвернулся лицом во тьму. Артем стоял молча, пораженный увиденным и наконец начинал понимать, кого Хан так напоминал ему иногда.— Но и ты — волчонок, — спустя минуту добавил тот, не поворачиваясь к нему, и в его голосе Артему почудились неожиданно теплые нотки.
Дмитрий Глуховский
Дружба необходима человеку для того, чтобы у него как следует работала память. Помнить о своем прошлом, вечно хранить его в душе - таково необходимое условие, позволяющее нам, как говорится, сберечь цельность нашего "я". ... Они (= друзья) наше зеркало, наша память; от них требуется только одно - хотя бы время от времени протирать это зеркало, чтобы мы могли в него смотреться"
Милан Кундера
Но разве не правда, что автору не дано говорить ни о чем ином, кроме как о самом себе? <…>Герои моего романа – мои собственные возможности, которым не дано было осуществиться. … Роман – не вероисповедание автора, а исследование того, что есть человеческая жизнь в западне, в которую превратился мир.
Милан Кундера
Почему она сказала ему, что у нее нет ключа? Почему сразу же не
сообщила, что павильон давно уже не запирается? Все было заранее
подготовлено, улажено, инсценировано, сфабриковано; здесь нет ни грана
простодушия, здесь все дышит искусством, в данном случае - искусством
продления напряженного ожидани или, точнее говоря, искусством сколь можно
долгого сохранения возбуждения.
Милан Кундера
— Если хотят ликвидировать народ, — говорил Гюбл, — у него прежде всего отнимают память. Уничтожают его книги, его культуру, его историю. И кто-то другой напишет для него другие книги, навяжет другую культуру и придумает другую историю. Так постепенно народ начнет забывать, кто он и кем был. Мир вокруг него забудет об этом еще намного раньше.
Милан Кундера
— И печальные воспоминания человека обязывают.— К чему обязывают? Чтобы он оставался в той же стране, где родился? Не понимаю, как можно говорить о свободе, не сбросив с себя этого бремени? Ведь дерево не чувствует себя дома там, где не может расти. У дерева дом там, где для него есть влага.
Милан Кундера
«Я ничего не предал, — говорит он. — Мне просто нечего было предавать. Я запретил себе стараться узнать секреты моего друга. И я их не знаю». Я слушаю в изумлении: с детства я слышу, что друг — это тот, с кем ты делишься своими секретами и кто на правах дружбы даже имеет право проявить настойчивость, чтобы узнать их. Для моего исландца дружба — это нечто другое: быть сторожем перед дверью, за которой твой друг прячет свою личную жизнь; быть тем, кто никогда не откроет эту дверь и не позволит...
Милан Кундера