Хулить Цитаты (страница 2)
Не хули его, сладчайшая. Он родом из безумной страны, где юношей учат языкам, которые умерли, и истории, которая представляет собой сплошную ложь, но не учат их ни есть, ни одеваться, ни производить себе подобных. Они поклоняются странным древним богам и умеют замечательно играть в мяч, но в Великой Игре Жизни они ничего не понимают.
Здесь, среди этой животворной красоты, они накладывают на себя руки, дабы избавиться от того, что они называют ужасом. Мы не поощряем в них желания жить. Это...
Бернард Шоу
О поэтическом пространстве
Писал мне злобный стихолюб,
Сжигал мои стихи и стансы,
Так, что лишь дым вился из труб. Он поселил во мне тревогу,
Какой-то горький впрыснул яд,
Но я подумал: слава Богу,
Меня не хвалят, а хулят. С тех пор я стал летучим дымом,
И улетел, как этот дым,
Туда, где в небе нелюдимом
Я стану новым и иным.
Давид Самойлов
Один из современников пишет в 1561 году: "Если автор хочет понравиться публике, ему следует постараться изобразить побольше чертей. И чтобы они были пострашней, радостно кричали, негодовали, вопили, умели сквернословить и хулить и среди этого дикого воя утащить свою жертву в ад. Этот шум и гам должны быть ужасающими, тогда это привлекает публику, тогда ей нравится представление".
Жан Делюмо
Нежность
Эта нежность, и эти свободные руки -
кому подать их? Столько винограда -
зеленого для лисы; и жадным призывом
дверь настежь раскрыта - для никого.
Мы напекли хлеба - белейшего хлеба
для уже мертвых ртов,
налили чаю - холодного
от рассветного ветра.
Взяв инструменты, стали играть для слепого гнева
теней и забытых шляп. Мы уселись
за бесполезно накрытый стол
и в полночь, стыдящуюся себя,
выпили пунша.
Но - кому это нужно,
кому?
Хулио Кортасар
Хулио Кортасар
Осенние итоги.
Под сводами вечера каждая птаха - острие воспоминания.
Порой поражает: пламя времени
возвращается к нам, возвращается бестелесное,
возвращается беспричинное,
а красота - столь недолгая в жестоком порыве любви -
охраняет нас отзвуком ночи.
Руки безвольно падают,
в сердце - неразбериха, и еще - запах пыли:
розы пыльца, пыль дороги?..
Полет - выше взмаха крыла.
Без ложной скромности: то, что осталось,
было создано в одиночестве и отвоевано у тьмы -
ветка в руке,...
Хулио Кортасар
Джордж Элиот никогда не читала рецензий, поскольку пересуды о ее книгах мешали ей работать. Я начинаю ее понимать. Не то чтобы я принимала близко к сердцу хвалу и хулу, но они отрывают меня от сегодняшнего дня, заставляют оглядываться назад в попытке что-то объяснить или, наоборот, понять.
Вирджиния Вулф
Соседки пытались опорочить подарок, заявляя: «Нет, щетка и совок, если только уметь ими пользоваться, куда надежнее!»
Но их завистливая хула не могла повредить пылесосу. Обладание им подняло Конфетку на самую вершину общественной лестницы Тортилья-Флэт. Те, кто не знал ее имени, говорили просто — «ну, эта, с подметальной машиной». Нередко, когда мимо дома Конфетки проходили ее враги, можно было видеть, как она возит пылесосом по полу, жужжа во весь голос. По правде говоря, она каждый день,...
Джон Эрнст Стейнбек
Не вечный ли пример тому обзоры текущей литературы? «Великая книга», «пустая книжонка» — говорится об одной и той же вещи. Что могут значить после этого чья-то похвала или хула? Нет, как ни увлекательно строить оценки, это бесполезнейшее из занятий, а подчиняться оценкам или указам — наиболее рабская из всех позиций
Вирджиния Вулф
Я пояснил ей, что любви вообще не существует, что любовь выдумали некий итальянец по имени Петрарка и трубадуры из Прованса. И то, что люди принимают за прозрачный источник волнений, взрыв прекрасных чувств, – не более чем инстинкт, такой же, как у котов; инстинкт, лишь прикрываемый возвышенными словами и литературщиной. Я сам не верил в то, что говорил, но мне хотелось выглядеть необыкновенно оригинальным. Моя эротико-биологическая теория вызвала у тетушки Хулии недоумение: неужели я...
Марио Варгас Льоса
Келью, Господи, только келью,
Келью даже на гребне скалы,
Чтобы внял ты глухому веселью
И осанны моей, и хулы. Келью, Господи, не для покоя,
Не для скучных и праведных строф...
Я такое содею рукою,
Что на буквах обуглится кровь. Есть неистовство робкой отваги:
В заповедном своем уголке
Тихо мучить себя на бумаге,
Распинать свою боль на строке. Келью, Господи, келью такую,
Где лампадою теплится страх
И где темные стены тоскуют
О распятых понурых Христах...7 января 1981
Вениамин Айзенштадт