Какать Цитаты (страница 390)
Разве я враг тебе, чтоб молчать со мной, как динамик в пустом аэропорту.
Целовать на прощанье так, что упрямый привкус свинца во рту.
Под рубашкой деревенеть рукой, за которую я берусь, где-то у плеча.
Смотреть мне в глаза, как в дыру от пули, отверстие для ключа.
Мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.
Вера Полозкова
Расскажи мне, как те, кому нечего сообщить, любят вечеринки, где много прессы
Все эти актрисы
Метрессы
Праздные мудотрясы
Жаловаться на стрессы,
Решать вопросы,
Наблюдать за тем, как твои кумиры обращаются в человеческую труху
Расскажи мне как на духу
Почему к красивым когда-то нам приросла презрительная гримаса?
Почему мы куски бессонного злого мяся?
Вера Полозкова
В такой-то срок, в таком-то годе
Мы встретимся, быть может, вновь
Мне страшно, — ведь душа проходит,
Как молодость и как любовь.
Другой в тебе меня заглушит.
Не потому ли — в лад речам —
Мои рыдающие уши,
Как весла, плещут по плечам?
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Не зреть мне радостного дня,
Но все ж средь трепетных и юных
Ты был всех лучше для меня.
Сергей Есенин
Разрывай мои сны, если хочешь. Безумствуй в яви.
Заливай до краёв этот след мой в полях мышиных.
Как Сибелиус пой, умолкать, умолкать не вправе,
говори же со мной и гуди и свисти в вершинах.
Через смерть и поля, через жизни, страданья, версты
улыбайся, шепчи, заливайся слезами — сладость
дальней речи своей, как летучую мышь, как звёзды,
кутай в тучах ночных, посылая мне боль и радость.
Дальше, дальше! где плоть уж не внемлет душе, где в уши
не вливается звук, а ныряет с душою...
Иосиф Бродский
Кажется, первое, что я понял — что каждый существует сам по себе. Разобщает не война. Она наоборот, как известно, сплачивает. Но поле боя — совсем иное дело. Ибо здесь перед тобой появляется истинный враг — смерть. Полчища солдат больше не согревали. В них воплотился Танатос, моя погибель. Не только в далеких немцах, но и в моих товарищах, и в Монтегю.
Это безумие, Николас. Тысячи англичан, шотландцев, индийцев, французов, немцев мартовским утром стоят в глубоких канавах — для чего? Вот...
Джон Фаулз
Глядя в морскую даль, я давил в себе навык воспринимать ее как девушку, до сих пор живущую (пусть даже в одной лишь памяти людской), до сих пор мерцающую в «теперь», вдыхающую воздух «теперь», подвижную и деятельную, — и постигал умение думать о ней как о пригоршне развеянного по ветру пепла; как о порванном звене, сломанной ветке эволюции, вечной лакуне бытия, о структуре, некогда сложной, но таю
Джон Фаулз
Люблю тебя, хоть ты и не понимаешь, что это значит, ты никогда никого не любил. Я всю неделю пыталась до тебя достучаться. Что ж, как полюбишь — вспомни, что было сегодня. Вспомни, как я поцеловала тебя и ушла. Как шла по улице и ни разу не оглянулась. Я знала, что ты смотришь в окно. Вспомни всё это, вспомни: я люблю тебя. Остальное можешь забыть, но это, будь добр, помни.
Джон Фаулз
О Мерилин Монро:
Она была наполовину королевой, наполовину брошенным ребенком (Артур Миллер)
Лечь в постель с Мэрилин — это было не то же самое, что лечь в постель с женщиной. Это было как лечь в постель с целым учреждением. Кто на такое способен? (Норман Ростен)
У нее были груди, как из гранита, и мозги, как щвейцарский сыр, — в сплошных дырочках. (Билли Уайлдер)
Ее жизнь была лишена всякого тепла, не считая того, что исходило от юпитеров при съемках. (Сильвен Ренер)
Самое прекрасное...
Артур Миллер