Материть Цитаты (страница 23)
… Она достигла того критического возраста, когда женщина
начинает раскаиваться, что всю жизнь была верна мужу,
которого в сущности никогда не любила, и когда пышный закат
ее красоты еще позволяет сделать выбор: быть только матерью
или еще раз — в последний — быть женщиной. Жизненный путь,
который, казалось, давно уже стал бесспорным, в эту минуту
еще раз берется под сомнение, в последний раз магнитная
стрелка воли колеблется между надеждой на страсть и
окончательным самоотречением....
Стефан Цвейг
Только в возрасте 18месяцев младенец начинает принимать временные исчезновения матери. Все остальные тревоги, которые познает человек в течение своей жизни до самой старости: страх одиночества, страх потери любимого существа, страх перед незнакомыми и так далее — произойдут из этой, самой первой скорби. (Бернард Вербер — Энциклопедия относительного и абсолютного знания — «Траур младенца»)
Бернард Вербер
У сына и матери есть роковое неравенство,
Особенно, если он взрослый и только один.
Последний мужчина, которому женщине хочется нравиться,
С которым нарядной ей хочется быть — это сын.
Когда моя мама тихонько садится на краешек
Постели моей, сняв промокшие ботики с ног,
Исходит из губ невеселых, но не укоряющих
Убийственно нежный вопрос: «Что с тобою, сынок?».
У сына ответа и нежностью даже не выудишь,
Готов провалиться куда-нибудь в тартарары
Я тупо бурчу: «Все в порядке.
Да,...
Евгений Евтушенко
«…Если вы проявили доброту, а люди обвинили вас в тайной личной корысти -- всё равно продолжайте проявлять доброту. Если вы честны и откровенны, люди будут вас обманывать -- всё равно будьте честны и откровенны. Если вы воспарили на крыльях счастья, люди будут вам завидовать -- всё равно будьте счастливы. Добро, которое вы сотворили сегодня, назавтра люди забудут -- всё равно творите добро. Делитесь с людьми лучшим, что у вас есть, хотя этого никогда не будет достаточно -- всё равно делитесь...
Мать Тереза
Ну вот таки и сиди, из пальца тоску высасывая, чтоб оправдывать лень, апатией зарастать. И такая клокочет непримиримость классовая между тем, кто ты есть и тем, кем могла бы стать. Ну сиди так, сквозь зубы зло матерясь да всхлипывая, словно глина, что не нашла себе гончара, чтоб крутилась в башке цветная нарезка клиповая, как чудесно все было в жизни еще вчера.
Вера Полозкова
Генералам двадцатого года
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце оставляли след, —
Очаровательные франты
Минувших лет!
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери, — вчера
Малютки-мальчики, сегодня —
Офицера!
Вам все вершины были малы
И мягок самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!
Марина Цветаева
Рвусь из сил, и из всех сухожилий,
Но сегодня опять, как вчера,
Обложили меня, обложили,
Гонят весело на номера.
Из-за ели хлопочут двустволки,
Там охотники прячутся в тень.
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота.
На серых хищников — матерых и щенков.
Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря. Но не дрогнет рука!
Оградив нам свободу...
Владимир Высоцкий