Цитаты Менять (страница 272)
-
-
-
Я похожа на скелет из кабинета биологии, только сверху еще сохранилась кожа. Объем груди 80А и рубцы. Я считаю, что грудь — это самая привлекательная для мужчин часть женского тела. Меня тревожит то, что у меня больше нет груди. Если я опять потолстею, вернется ли она? Моя грудь умерла. Ужасно иметь что-то мертвое на месте груди.
Жюстин
Мир ясный и яркий: синее небо, белый снег, черные угли, алый огонь, оплетающий котлы, и желтая пшенная каша. Это все, что у меня есть. Но этого никто у меня не отнимет. Никакая женщина, будь она хоть тридесято прекрасна. Пусть что угодно, но только не любовь. Я хочу веры
в мир и в то, что я делаю. Я хочу твердо стоять на ногах, не желать ничего более и не ждать неизбежного удара в спину.
Алексей Иванов
— Куда же вы девали деньги?
— Дело прошлое… таиться незачем… Конечно, себе! Что вы на меня так поглядели? Погодите, что еще дальше будет… Роман целый, психиатрия! Этак месяца через два прихожу я однажды ночью к себе домой пьяный, скверный… Зажигаю огонь, гляжу, а у меня на диване сидит Софья Михайловна, и тоже пьяная, в растрепанных чувствах, дикая какая-то, словно из Бедлама бежала… «Давайте, говорит, мне назад мои деньги, я раздумала. Падать, так уж падать, как следует, в засос!...
Чехов Антон Павлович
Конечно, она была права. Я вступил в новую фазу моей деятельности, когда то, что думали обо мне люди, которые меня знали, значило гораздо меньше того, что думают обо мне те, кто меня не знает. Вот оно - определение современных знаменитостей, и нравилось это мне или нет, таков был теперь мой статус.
Джей Рейнер
Белинский стоит на коленях на полу над одной из купленных игрушек, головоломкой из плоских деревянных фигурок.
<…>
Г е р ц е н. Что за страсть разрушать?
Б а к у н и н. Это творческая страсть!
Г е р ц е н. Белинский, спаси меня от этого безумия!
Б е л и н с к и й. Никак не могу сложить из кусочков квадрат. Детская головоломка, а у меня не получается…
Т у р г е н е в. Может быть, это круг?Кораблекрушение, I, Сентябрь 1847 г.
Том Стоппард
Г е р ц е н. Я вовсе не был случайностью. Я был плодом сердечного увлечения и свою фамилию получил в честь немецкого сердца моей матери. Будучи наполовину русским и наполовину немцем, в душе я, конечно, поляк… Часто мне кажется, что меня разделили. Иногда я даже кричу по ночам от того, что мне снится, будто на то, что от меня осталось, претендует император Австрии. Кораблекрушение, I, Лето 1846 г.
Том Стоппард
Ты, насмехаясь надо мной, указал на краткость моего существования, но именно страх смерти и вдыхает в меня жизнь. Я — мыслитель, думающий о мыслях. Я — любопытство, я — разум, я — любовь и я — ненависть. Я — равнодушие. Я — сын своего отца, который, в свою очередь, тоже был сыном своего отца. Из-за меня моя мать смеялась и плакала. Я — чудо. Я удивителен. Да, окружающий мир может нажимать на твои кнопки и протекать сквозь твои электронные схемы. Но со мной все иначе. Я внутри мира, но он...
Бернард Беккетт
– Лён?
– Что? – преувеличенно бодро откликнулся он.
– Ты сказал, что не выбрал бы меня Хранительницей... правильно, она из меня вышла никудышная... даже двух слов связать не смогла... но ты все-таки вернулся. Почему?
Тишина затянулась надолго. Он не отвечал и не уходил, словно боялся ответа больше, чем я – вопроса.
– Вольха?
– Д-да? – чуть слышно выдавила я.
– Потому что я тоже тебя люблю.
И мы разошлись в разные стороны, одинаково ошеломленные и не знающие, что говорить и делать...
Ольга Громыко
Кто она такая? Кто? Она — всё. В химии ее тела записана история всей жизни. В боли, счастье и печали, ненависти, дурных привычках, мыслях о Боге, прошлом-настоящем-будущем, в памяти, чувствах, надеждах — в ее разуме сокрыта история вселенной.
— Что делать? — повторяет Джули, зачаровывая меня безбрежными океанами радужек. — Что нам остается?
У меня нет ответа. Но я смотрю на ее лицо, на ее бледные щеки и красные губы, налитые жизнью, нежные, как у младенца, и понимаю, что люблю ее. И если...
Айзек Марион
Редко у меня возникало сожаление, что я как переводчик не могу вмешиваться в разговор. Говорить что-либо от себя лично является смертным грехом для переводчика. Так он может создать путаницу. И мне не оставалось ничего иного, кроме как сидеть, скрипя зубами, в то время как шанс добиться мира преднамеренно саботировался у меня на глазах.
Пауль Шмидт
Во время этих споров между Гитлером, Чемберленом и Даладье меня часто прерывал тот, к кому я обращался, переводя сделанное для него заявление на одном из трех языков конференции – немецком, английском и французском. «Я должен немедленно сказать об этом», – перебивал меня один из них, но каждый раз я просил разрешения закончить перевод, так что остальные участники не упускались из виду.
Пауль Шмидт