Нескольким Цитаты (страница 61)
-
-
-
Покет учился в Хэрроу и Кембридже, и учился блестяще, но, сподобившись в очень молодых летах жениться на миссис Покет, он тем испортил себе карьеру и не пошел дальше скромной профессии репетитора. Он отрепетировал несколько десятков бездарных номеров, - чьи влиятельные папаши, все, точно сговорившись, обещали ему свою протекцию, но забывали об этом, чуть только номера выпускались на сцену, - а потом это жалкое занятие ему надоело, и он перебрался в Лондон.
Чарльз Диккенс
Только, - я это, может, потому подумал, что очень уж приятно да тихо мы скользим по воде, - только я вот сейчас подумал, пока трубку свою курил, что как реку до дна не увидишь, так не угадаешь, что будет через несколько часов. И остановить время не остановишь, все равно как воду. А она - вон - прошла между пальцев, и нет ее, видишь? - И он поднял руку, с которой стекали блестящие капли.
Чарльз Диккенс
Юлий мечтал найти в Британии жемчуг и, кто знает, может, отыскал где-то несколько жемчужин, но что он и вправду там нашел, так это превкусных устриц и еще упрямых британцев, о которых, мне кажется, Цезарь с негодованием говорил то же, что и великий французский генерал Наполеон Бонапарт восемнадцать столетий спустя: «Эти безрассудные люди никак не хотят понять, что побеждены». Не хотели и, надеюсь, никогда не захотят.
Чарльз Диккенс
– Сэр. – низким, глухим голосом сказал мистер Тапмен, помолчав несколько секунд, – вы меня назвали старым.
– Назвал, – подтвердил мистер Пиквик.
– И толстым.
– Могу повторить.
– И грубияном.
– Вы и есть грубиян!
Зловещая пауза.
– Моя привязанность к вашей особе, сэр, – голосом, дрожащим от волнения, заговорил мистер Тапмен, засучивая в то же время рукава, – велика... очень велика... однако этой самой особе я должен отомстить немедленно.
– Начинайте, сэр! – ответил мистер...
Чарльз Диккенс
Историю пишут победители, не так ли? А еще старые хронисты, которые спрятали истину в тайный сундук и в угоду власти создали новую «правду». Стоит написать строчку — и через несколько сотен лет ее воспримут как откровение и незыблемую основу. И никто не усомнится, не подумает, что на самом деле все было не так… Совсем не так.
Алексей Пехов
Когда вы будете читать это предложение, я, возможно, уже умру. В таком случае никакие претензии насчет книги не принимаются. С другой стороны, мы сейчас оба можем быть живы (вы – по определению), но что, если вы умрете раньше, чем я? Вы об этом думали? Извините, что напомнил, но такая возможность существует, по крайней мере, еще несколько лет. Что ж. мои соболезнования родным и близким. … И по-прежнему существует такой вариант, чтоя умру в середине написания этой книги. Что будет обидно нам...
Джулиан Барнс
В-третьих, ребенку надо указывать, как поступать и делать те или иные вещи. Учиться самому интересно, но не очень-то практично учиться на своих ошибках. Человек едва ли станет хорошим пилотом, если разобьет несколько аэропланов, предполагая, что выучится на своих ошибках. Хирургу, например, нужен наставник, а не возможность удалять аппендиксы один за другим, пока наконец не выяснится, что он делал все неправильно.
Эрик Берн
Счастье-вещь ровная, без зарубок. Так и у меня от этого времени в Канне
не осталось ясных воспоминаний, разве что о. нескольких несчастливых
минутах, об улыбках Люка да еще о пресном и навязчивом запахе летней мимозы
в комнате по ночам. Может быть, счастье для таких, как я, -- это что-то
вроде рассеянности, отсутствия скуки, доверчивой рассеянности. Теперь я
знала эту рассеянность, так же как иногда, встречаясь со взглядом Люка,
знала ощущение, что все, ...
Франсуаза Саган
- У вас несколько упрощённые представления о любви. Это не просто смена отдельных ощущений...
Я подумала, что все мои любовные переживания сводились именно к этому. Внезапное волнение при виде какого-то лица, от какого-то жеста, поцелуя... Упоительные, не связанные между собой мгновения - вот и всё, что сохраняла моя память.
- Это нечто совсем иное, - говорила Анна. - Это постоянная нежность, привязанность, потребность в ком-то... Вам этого не понять.
Франсуаза Саган
- Не будь у меня нескольких верных друзей и железного здоровья, он
довел бы меня до самоубийства, как это случилось с Франком. Он самый грязный
лицемер из всех, кого я знаю. Я никому никогда не желала смерти, но ему
могла бы. Единственный человек, кому могла бы...
Вот так я и закончила.
-- Вы просто не слишком требовательны, дорогая моя, --сказал Льюис
рассеянно. --Найдутся, без сомнения, и другие.
Франсуаза Саган