Он Цитаты (страница 67)
-
-
-
«Она ставит на стол тарелки. Я наблюдаю за ней, и мне вдруг становится грустно.
— А как поживает твоя великая небесная любовь? — спрашивает она.
— Никак, Герда, никак.
Она кладет голубцы на тарелки.
— Когда у тебя будет опять романчик, — говорит Герда, — никогда не рассказывай девушке про свои другие любови. Понимаешь?
— Да, — отвечаю я. — Мне очень жаль, Герда.
— Ради Бога, замолчи и ешь!»
Эрих Мария Ремарк
Он глянул на шахматную задачу и расставил фигуры. Это было хитрое окончание с двумя конями. «Белые начинают и дают мат в два хода». Он поднял глаза на портрет Старшего Брата. Белые всегда ставят мат, подумал он с неясным мистическим чувством. Всегда, исключений не бывает, так устроено. Испокон веку ни в одной шахматной задаче черные не выигрывали. Не символ ли это вечной, неизменной победы Добра над Злом? Громадное, полное спокойной силы лицо ответило ему взглядом. Белые всегда ставят мат.1984
Джордж Оруэлл
Он устоит против искушения, ибо хочет быть Богом, а единственное проявление божественности, какое мы знаем, это молчаливое принятие любого людского деяния и злодеяния, и нет для нее большей мести, чем повторяющийся из поколения в поколение бунт железных ящиков, когда они полные рассудительности, утверждаются в выводе, что Бога не существует. Тогда он молча усмехается и уходит, запирая за собой ряды дверей, а в пустоте слышится лишь слабое, как голос умирающей мухи, жужжание токов.
Станислав Лем
Он либо европеец, либо потомок европейцев, и отсюда столь необычное смешение разных кровей, какого вы не найдете ни в одной другой стране… Он американец – тот, кто, расставшись со всеми прежними привычками и предрассудками, приобретает новые, продиктованные новым укладом жизни, которая его окружает. Американцы – западные пилигримы, принесшие с собой огромный багаж искусств, наук, законов и индустрии, задолго до того зародившихся на востоке; и они завершат этот большой круг (Кревекер об...
Дэниел Макинерни
она увидела оборванных китайцев и нескольких китаянок, рассказывавших, как они восемь лет бились с японцами, чтобы хозяином жизни в новом Китае стал простой народ. То были коммунисты. Они вошли в город накануне — тихо и неожиданно. Женщины носили такие же бесформенные робы, как и мужчины. Мама подумала: как вы можете говорить, что победили японцев? У вас даже нет приличных ружей и формы. Коммунисты показались ей беднее и грязнее нищих.
Юн Чжан
Он встает и направляется к лестнице.
– Ладно, тебе небось спать хочется.
– Филипп.
– Да?
– Возьми штуку. – Шестнадцать тысяч, лежащие в спортивной сумке, отчего то кажутся мне куда большей суммой, чем когда они хранятся в банке.
– Спасибо, брат. – Он идет наверх.
– Я серьезно. Возьми деньги.
Филипп усмехается и поглаживает себя по оттопыренному карману:
– Уже. Я знал, что ты не откажешь.
Джонатан Троппер
Они были с Сережей нежны и ласковы — и мучили его не хуже Валерия. Особенно доктор: бесчеловечно вливал он Сереже пенициллин, и Сережа, не плакавший от боли, рыдал от унижения, от бессилия перед унижением, от того, что оскорблялась его стыдливость… Доктору было мало, он присылал вредную тетку в белом халате, медсестру, которая специальной машинкой резала Сереже пальцы и выдавливала из них кровь. После пыток доктор шутил и гладил Сережу по голове, это было уже издевательство.
Вера Панова
Она была невозмутима, лаконична, со слегка язвительным чувством юмора, и то, что она сама стояла за кофеваркой, нисколько не ущемляло ее достоинства. "Американцы, должно быть, очень любят Рубенса",- рассеянно проронила она, наблюдая, как упитанная пара в одинаковых куртках дутиком втискивается за нервно покачивающийся мраморный столик.
Михаил Идов