Ось Цитаты (страница 141)
-
-
-
Все люди - идеалисты и не могут не быть идеалистами, если мы имеем в виду под идеализмом стремление к удовлетворению специфически человеческих потребностей, выходящих за пределы физиологических потребностей организма. Различие лишь в том, что один идеализм - это хорошее и адекватное решение проблемы, а другой - плохое и деструктивное решение. Выводы о том, что хорошо и что плохо, должны быть сделаны на основе наших знаний о природе человека и о законах, которые управляют его...
Эрих Фромм
Каждый вправе излить свою душу; то, что такие люди не могут обойтись без чьей-то жалости, означает, что у них было несчастливое детство; способность к жалости – это доверие, это состояние идентичности с окружающим миром, если человек не обладает такой способностью, он не сможет жить: я не имею ввиду случаи вроде: «государство заботится о вашем благе», я говорю о внутреннем доверии, о доверии к самому себе, это является основой соответствия, а те, кто поступает иначе, обречены на всевозможные...
Рю Мураками
Книги... Читаешь так много, а знаешь о людях и жизни так мало. Замечательные толстые книги о Вселенной, о разуме, об этике... Вы не представляете, как их много. За последние пять лет я, должно быть, прочитал их тонн двадцать или тридцать. Двадцать тонн рассуждений! И вот с таким грузом тебя выталкивают в жизнь!
Олдос Хаксли
Тимбукту расположен где-то посреди пустыни,вдали от Нью-Йорка и Балтимора,вдали от Польши,вдали от любой точки на земле. Там где кончается карта мира,начинается карта Тимбукту. Зато очутившись в Тимбукту,уже больше никогда не придется думать ни о еде,ни о крове,нидаже о том,где теперь помочиться. Ты остаешься там наедине со всей Вселенной,словно крупица антивещества,попавшая в божественное сознание.
Пол Остер
Стало ли сегодня в мире больше справедливости? Стало ли больше добра? Уважения к человеческой личности? Какая справедливость, какое добро, какое там уважение! Становится больше цинизма и жертв. Как бездонная прорва, их требуют и требуют тупые политиканы, готовые хоть весь шар земной превратить в Бабий Яр {концлагерь}, лишь бы властвовать, а в остальном - хоть трава не расти. Тут уже не о справедливости впору думать, не о каком-то там развитии, а хотя бы о СПАСЕНИИ.
Анатолий Кузнецов
– Эмма утверждает, что мы никогда не разговариваем о серьезных вещах, – сказал Крейг.
[...]
– Что она имеет в виду?
– Наверно, что мы с тобой не сплетничаем.
– То есть что мы толкуем о вещах, которые держим за важные, типа футбол, секс, политика, а не о том, к примеру, кто там из знакомых с кем спит?
– Примерно так, – согласился Крейг, почесав затылок.
Иэн Бэнкс
Плачу о всех матерях, вчерашних, сегодняшних и завтрашних, одиноко сидящих дома в дни рождения их детей, не знающих, где сейчас их любимый сынок или милая дочка, с кем они, что с ними. Плачу о взрослых детях, настолько потерявших самих себя и любую надежду, что в день своего восемнадцатилетия они бессмысленно переминаются у каких-то чужих подъездов, лежат на кроватях, уставясь в пьяном или наркотическом оцепенении в потолок, или сидят в полном одиночестве, доедаемые отвращением к себе. И...
Стивен Фрай
Он делает нам омлет, пока я стою в дверях и рассказываю ему об Институте судебной медицины. О профессоре Лойене. О Лагерманне. О следах того, что, возможно, было мышечной биопсией, взятой у ребенка. После того как он упал. Он режет лук и помидоры, окунает их в масло, крепко взбивает белки, замешивает желтки и поджаривает все с обеих сторон. Он ставит сковородку на стол. Мы пьем молоко и едим кусочки черного, сочного ржаного хлеба, пахнущего смолой.
Питер Хег
Странно смотреть на моих коллег. Стоит спросить о впечатлении о той или иной книге, картине, симфонии — и услышишь стереотипный ответ: ничего! Ну, как новая картина, интересна? — Ничего!Это «ничего» просто убийственно. Где критика, где споры, где понимание искусства? Вот нравы моих знакомых. Особо о контрабасистах. Ни разу не слышал похвалы от чистого сердца какому-нибудь контрабасисту. Спрашиваешь: как играет Чертович? — Плохо, фальшиво. Техника богатая, звук плохой. — Раков? — Звук хороший,...
Юрий Казаков
Очень быстро всякий учитель становится старым учителем. Не то чтобы эта профессия изнгашивала больше других - нет. Но выслушивать столько родителей, говорящих о стольких детях - и тем самым о самих себе, - выслушивать столько жизнеописаний, узнать о стольких разводах, семейных трудностях...
Даниэль Пеннак
— Вынь из моей бронзы этот гвоздь, взгляд правого глаза! Я и так узнаю в тебе Утешителя. Фарфоровые изоляторы, белые птицы с лиловой электрической шейкой, сидели на каждом столбе, за прутьями проводов, а фабрики, отряхивая со стекол отблески заката, пускали вдогонку за облаками тускло-черный дым.
Тем временем книги на столе — скорее духом своим, чем буквами, — навевали мысли о льдах, о скалах, о моторных лодках. Секунды мурашками щекотали душу, он часто моргал.
Море на карте затопило алые...
Франсиско Аяла
Приходит однажды человек к прославленному мудростью царю и спрашивает:
- Скажи мне, о повелитель, есть ли на свете свобода?
- А как же, - отвечает ему тот. - Сколько у тебя ног?
Человек оглядывает себя, удивленный таким вопросом.
- Две, о повелитель.
- А можешь ли ты стоять на одной ноге?
- Могу.
- Так попробуй, только реши сперва, на какой.
Человек, немного поразмыслив, поднимает левую ногу, перенеся при этом свою тяжесть на правую.
- Хорошо, - говорит царь. - А теперь подними и...
Тициано Терцани