Остальной Цитаты (страница 79)
-
-
-
Святой — некий идеал, перед которым пресмыкаются, чтобы презирать всех остальных людей? А что ждет святых после смерти? Их нетленным останкам не дают покоя. Всё в работу! Любой жадный, эгоистичный, подлый человек, если он заболел почитает себя вправе лезть к святым мощам и просить здоровья, счастья и толстого кошелька. Из доброго человека люди делают культ, вместо того, чтобы самим становиться добрее — в обычной жизни, без всяких чудес. Разве не лучше самому творить чудеса, чем просить чудес...
Руфи Руф
Люди такие разные… Любовь к ним не может быть одинаковой. Одного можно любить за прогулки под парусом, другого — за совместное чтение книг и сбор земляники. С кем-то — заниматься сексом, а с кем-то просто здороваться! Не нужно всю свою любовь целиком помещать в ограниченный круг людей, и делать с ними все дела. Но и не нужно притворяться, что хорошо относишься ко мне, если ты прекращаешь здороваться и разговаривать со мной! "И забудь эту ерунду, что никто ничего никому не должен! Ты должен!...
Руфи Руф
"Секс - один из девяти мотивов реинкарнации. Остальные восемь имеют меньшее значение. Если б мы все были ангелами, нам секс был бы не нужен. Ангелы не имеют пола. И аэропланы бесполы, и сам Господь Бог. Секс обеспечивает размножение, а размножение приводит ко всяким неудачам. Говорят, что самые сексуальные люди на земле — это психи."
Генри Миллер
Нынешние попытки заглушить сомнения - состоят ли они в ненасытном стремлении к успеху, или в убежденности, что безграничное знание фактов может удоволетворить потребность в уверенности, или в подчинении вождю, который принимает на себя ответственность за "уверенность" остальных, - могут заглушить лишь осознание сомнений. Сами же сомнения не исчезнут до тех пор, пока человек не преодолеет свою изоляцию, пока его положение в мире не приобретет какого-то смысла и значения, удоволетворяющего его...
Эрих Фромм
В любое время года его можно было встретить с птичьими клетками, причем не с одной, а сразу с четырьмя. В двух сидели птицы с красной грудкой, а в остальных - с ярко-синей. Других птиц, даже редкостной расцветки, он не держал, а этих, самых простых, очень любил. Ему наверняка казалось, что цвет перьев прекрасно сочетается с его званием цзолина. Правда, однажды в его птичьей коллекции появился воробей-альбинос, за которого он выложил полугодовое жалованье. Молва об удивительной птице пошла...
Лао Шэ
