Цитаты Про Роман (страница 25)
Мне неоднократно приходилось читать отрывки из этого и других моих романов на встречах с читателями... И как каждый писатель, я втайне надеялся, что по окончании выступления, в ответ на общепринятое у писателей обращение к публике: "Может быть, у кого-нибудь есть вопросы?" - в зрительном зале с места встанет женщина и скажет: "Да, у меня вопрос. Можно я выйду за вас замуж?"
И хотя этого, увы, до сих пор не произошло, нельзя отрицать, что любой факт искусства есть не что иное, как объявление...
Арнон Грюнберг
Было время, когда люди очень удобно "сходили с ума" и навсегда исчезали. Как персонажи в романтических романах. Нынче же... вы слишком внимательны к себе с точки зрения психологии. Вы настолько сроднились с целым рядом симптомом безумия, что окончательно слететь с катушек не представляется для вас возможным.
Кен Кизи
Драматическое напряжение – истинное проклятие романа, поскольку оно превращает все, даже самые прекрасные страницы, даже самые неожиданные сцены и наблюдения в простой этап на пути к заключительной развязке, в которой сосредоточен смысл всего предыдущего. Роман сгорает в огне собственного напряжения, как пучок соломы.
Милан Кундера
Не забывай, что мы живем под закрытым забралом. Всю жизнь – под закрытым забралом! Нас вынудили. А люди и вообще, без этого – сложней, чем нам рисуют в романах. Писатели стараются объяснить нам людей до конца – а в жизни мы никогда до конца не узнаем. Вот за что люблю Достоевского: Ставрогин! Свидригайлов! Кириллов! – что за люди? Чем ближе с ними знакомишься, тем меньше понимаешь.
Александр Солженицын
Интересен роман, в котором описано чудовище Франкенштейна. Когда чудовище бьет тарелки, это обычно относят за счет инстинкта разрушения, которым оно наделено. Здесь же наоборот – объяснение находят в хрупкости тарелок. Осознавая себя чудовищем, оно хотело одного – похоронить себя в одиночестве, и только хрупкость жертв без конца превращала его в убийцу, вот в чем дело.
Кобо Абэ
Нужно перечитать «Шутку» сегодня, чтобы уяснить себе одну вещь: она уже содержит в себе зародыш всего последующего творчества Кундеры, а именно виртуозное искусство смешивать роман и философию, идеи и фантазию, серьезность и фривольность. Кундера делает политику из постельных историй.
Фредерик Бегбедер