Цитаты Про Роман (страница 26)
-
-
-
Пожалуй, у нас еще не было примера писательских писем, написанных так дурно, то есть столь ненарочито. Достоевский, так прекрасно умеющий говорить от чужого лица, затрудняется, когда ему надо говорить от своего лица; кажется, что мысли ложатся под его перо не одна за другой, а одновременно, или что, ... они царапают его, пока он извлекает их на свет, и за все цепляются по дороге; отсюда — то путаное изобилие, которое, будучи обуздано, обусловит мощную сложность его романов
Андре Жид
Почему решения сложны? В романе Джона Гарднера «Грендел» протагонист, поставленный в тупик тайнами жизни, советуется с мудрым священником, который произносит две простые фразы, четыре ужасающих слова: все уходит, и альтернативы исключены.
«Альтернативы исключены» — эта концепция лежит в основе столь многих сложностей при принятии решений. Для каждого «да» должно быть свое «нет».
Ирвин Ялом
Сегодня я счастливее, чем была вчера, так как сегодня мне пришла в голову идея новой формы для нового романа. Представляю, одно раскрывается через другое - как в ненаписанном романе - но не на десяти страницах, а на двухстах или около того - разве не получится свободно и легко, чего я как раз добиваюсь; разве не получится точнее при сохранении формы и темпа и вмещении всего-всего?
Сомневаюсь лишь, удастся ли мне не потерять человеческое сердце, - достаточно ли я владею диалогом, чтобы не...
Вирджиния Вулф
Все Форсайты, как это общеизвестно, живут в раковинах, подобно тому чрезвычайно полезному моллюску, который идет в пищу, как величайший деликатес; другими словами, в натуральном виде Форсайты никогда не встречаются, а если и встречаются, то никто их не узнает без этой оболочки, сотканной из различных обстоятельств их жизни, их имущества, знакомств и жен, без всего того ,что на каждом шагу сопутствует им в этом мире, кишащем тысячами других Форсайтов, запрятанных в такие же оболочки....
Джон Голсуорси
Я убеждена, что человеком движут именно запахи. Мы вечно находим массу рациональных объяснений тому, почему нам нравятся или не нравятся те или иные люди, но все это ложь. На самом деле мы просто принюхиваемся. До встречи с Андерсом у меня был роман с одним эгоцентричным и занудным аспирантом... и каждый раз, когда я собиралась с ним порвать, меня тянуло обратно, потому что от этого мужчины безумно приятно пахло. Это было как наркотик. Вот, кстати, тоже отличная тема для диссертации "Роль...
Мари Хермансон
В «Страхе и трепете» Кьеркегор с величественной, но абсурдной и апокалиптической откровенностью провозглашает: «Тот, кто желает работать, порождает собственного отца». Истинному положению дел, как я считаю, ближе афористическое признание Ницше: «Когда хорошего отца нет, необходимо его выдумать». Боюсь, что сначала нужно исследовать истоки страха влияния, от которого мы все страдаем, поэты мы или нет, те роковые топи, которые Фрейд с величественным и безнадежным остроумием назвал «семейным...
Хэролд Блум
В целостности поэтического воображения Муза – это мать и шлюха одновременно, ибо величайшая фантазия, которую большинство из нас сплетает из вынужденно эгоистических интересов, – это семейный роман, который можно назвать единственным стихотворением, неизменно создаваемым даже непоэтическими натурами. Но дня того чтобы понять, что трудные отношения поэта с предшественником и Музой – это самый общий случай этого, свойственного всем нам расстройства, следует вспомнить проницательность Фрейда.
Хэролд Блум
...ведь предполагается, что я - женщина двадцатого века... Я в отчаянии по определению...роман есть средство размышления, а не отражения!Ты <муза>, как какой-нибудь завзятый редактор, всегда кончаешь тем, что решаешь переписать всю книгу самостоятельно. Все международно признанные и добившиеся настоящего успеха художники наших дней четко и безоговорочно доказали, что жизнь бесцельна, беспросветна и бессмысленна. Жизнь - это ад.
Джон Фаулз
Его учение заключалось в том, что человек, занимаясь мистическим деланьем, должен как бы делить себя на книгу и ее читателя. Книга - это все содрогания нашего духа, все порывы и метания, все наши мысли, страхи, надежды. Их Соловьев уподобил бессмысленному и страшному роману, который пишет безумец в маске, наш злой гений - и мы не можем оторваться от этих черных страниц. Но, вместо того, чтобы перелистывать их день за днем, следует найти читателя. Слиться с ним и есть высшая духовная цель.
Виктор Пелевин