Смог Цитаты (страница 29)
-
-
-
Наверно, в этот момент я должна была бы быть в полном отчаянье. Вот это и странно. Основное чувство, которое я испытывала, было чувством облегчения. От того, что я могу прекратить эту игру. От того, что на вопрос, смогу ли я преуспеть в этом деле, наконец то ответили, пусть даже этот ответ – звучное «нет». Если отчаянные времена приводят к отчаянным поступкам, то я могу действовать так отчаянно, как только захочу.
Сьюзен Коллинз
"Фейхтвангер не понимает, какими мотивами руководствовались обвиняемые
признаваясь. Четверть миллиона рабочих, демонстрирующих сейчас на Красной
площади, это понимают."Мне тем не менее кажется, что к тому, чтобы понять
процесс, я приложил больше усилий, чем большинство западных критиков, и,
ввиду того что советский писатель, который смог бы осветить мотивы
признаний, пока еще не появился.
Лион Фейхтвангер
Я больше никогда не смогу спать спокойно, разве что во время месячных, потому что тогда он все-таки будет оставлять меня в покое, а ведь, говорят, есть мужчины, что проделывают это с женщинами, у которых недомогания, а после этого у них на животе остается кровь, чужая кровь, и она на простынях, повсюду, о, какая мерзость, и почему так устроено, что у нас есть тела?
Жан Поль Сартр
Медитируй, чтобы ты смог почувствовать безмерное молчание, и люби, чтобы твоя жизнь могла стать песней, танцем, празднованием. Тебе придется двигаться между ними двумя и если ты можешь двигаться с легкостью, если ты можешь двигаться без всякого усилия, ты научишься величайшему в жизни.
Ошо (Бхагван Шри Раджниш)
Иногда мне кажется, что я никуда не годный отец, но, кроме меня, у них никого нет. Прежде чем посмотреть на кого бы то ни было, Джим смотрит на меня - и я стараюсь жить так, чтобы всегда иметь право в ответ смотреть ему прямо в глаза... А если я пойду на такое попустительство, я уже не смогу спокойно встретить его взгляд, и с этой минуты он для меня потерян. Я не хочу терять его и Глазастика, ведь, кроме них, у меня ничего нет.
Харпер Ли
Как ни старался Джонатан, он так и не смог стать для меня загадочным незнакомцем. Для этого я все-таки слишком хорошо его знала. Танцевал он так же неуверенно и неуклюже, как отец, а его дерзкая холодность не имела глубоких корней. Застигнутый врасплох, он, сам того не желая, автоматически соскальзывал к врожденному дружелюбию и улыбался прежде, чем успевал вспомнить, что теперь ему полагается нахмуриться.
Майкл Каннингем