Сталь Цитаты (страница 89)
-
-
-
Однажды ради эксперимента надрались до чертиков.
Определяли влияние алкоголя на эмоции. Эмоции распоясались, а потом отравился весь организм. На зрение водка подействовала тоже не лучшим образом. Пол подпрыгивал, угрожая свалить меня куда-то в угол. Пришлось крепко вцепиться в край стула, но и это не помогло. Я пришла к выводу, что крутящийся потолок силой воли не остановишь. Выговаривание слов привело к неожиданному результату, и мы поползли кто до дивана, кто до туалета. Желудок бился об...
Юля Лемеш
Дети - самые умные существа. Хочу оставаться мудрой всю жизнь. Любовь ушла, завяли помидоры, ботинки жмут, и нам не по пути. Наверное, он умный. Хоть и не исключено, что мы оба дураки.-ори, Митька, ори, пока можно. Потом будешь страдать молча, как все. Я не аксессуар, который должен по фасону гармонировать с родителями. Я бы тоже расстроилась, что чертям тошно стало.
Юля Лемеш
— Болельщиком я не стал и не стану, но, знаешь, когда все начинают спрашивать друг друга, что случилось со «Спартаком» и со Старшиновым, грешным делом можно и подумать — а вдруг это и в самом деле очень важно? Может, чем черт не шутит, даже важнее, чем все наши теории? Все-таки, как пишет пресса, — любимая игра миллионов! Шутка ли — миллионов, ни больше ни меньше. А нас, кабинетных мыслителей, какие-то жалкие десятки или сотни тысяч… Вдруг на старости лет, подводя итоги, начнешь жалеть, что...
Борис Бондаренко
Многие мыслители, наблюдавшие крушение сравнительно благополучного и терпимого порядка XIX века (к ним в первую очередь следует причислить Достоевского и Ницше), задавались вопросом: как возможно, чтобы люди следовали злу - не по невежеству своему, а сознательно, с мефистофелевской гордыней? Трагическая парадоксальность современного бытия состоит в том, что добро выступает в качестве чего-то статичного, а стало быть, "скучного", тогда как зло динамично и этой своей особенностью привлекает...
Александр Панарин
Верность
Моя девушка умерла. Я не помнил себя от горя и поклялся оставаться верным ее памяти. Поначалу это было нетрудно. Моя печаль была так велика, что я даже помыслить не мог о том, чтобы поцеловать другую. Однако вскоре одна девушка стала проявлять ко мне интерес. Первое время я сопротивлялся.
- Ты очень красивая, - сказал я ей, - но все это ужасно преждевременно. Извини.
Это ее не остановило. Она продолжала нежно меня касаться и кокетлив похлопывать своими ресницами. В конце концов я...
Дэн Роудс
Именно в это время я стал замечать сверхъестественные параллели между моей жизнью и жизнью Иисуса. Он и я, естественно, были евреями. Ни один из нас никогда не имел достойного упоминания дома. Ни он, ни я так и не сочетались браком. И мы с ним никогда и нигде по-настоящему не работали. Мы оба только тем и занимались, что шлялись по стране, вызывая у людей раздражение.
Кинки Фридман
У Бердяева, в его кламарском доме. Обсуждение книги Кестлера «Тьма в полдень». В прениях кто-то заметил, что любопытно было бы – будь это возможно! – пригласить на такое собрание Сталина, послушать, что он скажет.
Бердяев расхохотался.
– Сталина? Да Сталин прежде всего не понял бы, о чем речь. Я ведь встречался с ним, разговаривал. Он был практически умен, хитер, как лиса, но и туп, как баран. Это ведь бывает, я и других таких людей знал. Ленин, тот понял бы все с полуслова, но не...
Георгий Адамович
Не думаю, чтобы по размерам своего дарования Камю был подлинно великим писателем. Но это — писатель, у которого ум, совесть и сердце еще находятся в естественном и нерасторжимом согласии, можно бы даже сказать — в сотрудничестве. Это — человек в том смысле, в каком слово это действительно «звучит гордо» и в каком можно его отнести к великим писателям прошлого. У него в рабочем кабинете висело только два портрета: Толстой и Достоевский; и, кстати, уместно вспомнить, что, когда один из его...
Георгий Адамович
Единственная книга, которая захватила меня так, что я не стал ужинать, была “Гаргантюа и Пантагрюэль” с рисунками Гюстава Доре. Я смеялся так, что болели челюсти. Я дрожал, как желе на полу. Впервые я видел, какое богатство заключено в беспредельном хохоте над трагедиями тела, над серьёзностью тела. Я понял, что тело — это храм. В нём можно молиться и хохотать. ... Мне предстояло написать своего “Гаргантюа”
Дмитрий Бортников
Говорят, человеку для того, чтобы не пропасть, нужно обязательно найти своих.
Той в буквальном смысле слова экологической нишей, в которой можно было жить, свободно дышать и чувствовать себя человеком, стал для меня роман "Бесы": книга эта, вовремя прочитанная, выстроила сознание, определила жизненный выбор, помогла продержаться, не соблазнившись ни миражем высоких этажей, ни гордыней подполья.
Сараскина Людмила Ивановна