Тож Цитаты (страница 10)
-
-
-
- Конечно, ты работаешь!- сказал Элфи.- Все над чем-нибудь
работают. Встают с постели - это тоже работа! Брать еду с тарелки и отправлять ее в рот - тоже работа! Но есть два вида работы - работа и упорная работа. Если ты захочешь выбиться, хочешь козырнуть чем-то, ты должен работать упорно. Выбрать что-нибудь невозможное и сделать именно это или уж оставаться пентюхом всю остальную жизнь. Конечно же, все работали во времена Джорджа Вашингтона, но Джордж Вашингтон работал упорно. Все работали...
Курт Воннегут
Вообще Дарья Степановна поражала Энэна редкой своей музыкальностью. Безошибочно различала мелодии, запоминала имена композиторов. Иногда задавала вопросы:
— «Роями белых пчел» — это что, Бетховен написал?
— Да, Бетховен.
— Который «Ода к радости»? Хороший человек. Радости тоже людям надо. А про пчел у него хорошо. Только зря он про гроб. В гробу радости мало.
— Какой гроб?
— Поставим гроб на стол.
— Не гроб, Дарья Степановна, а грог.
— Что еще за грог?
— Напиток. Из кипятка с...
Грекова И.
Разве мы можем научиться летать, как ты? — донесся до Джонатана другой голос. — Ты особенный, ты талантливый, ты необыкновенный, ты не похож на других.
— Посмотрите на Флетчера! На Лоуэлла! На Чарльза-Роланда? На Джади Ли! Они тоже особенные, тоже талантливые и необыкновенные? Не больше, чем ты, и не больше, чем я. Единственное их отличие, одно-единственное отличие состоит в том, что они начали понимать, кто они, и начали вести себя, как подобает чайкам
Ричард Бах
- Ну, влез на балкон. - Гутюша глубоко дышал, глотал пиво и помаленьку приходил в себя. - Темнота, полумрак, лампочка где-то в углу, для надлежащего уюта, ноя сразу увидел его. На полу лежит. Духами там не благоухало, правда, на вкус и цвет... Так я сразу и понял, что это не хризантемы, сперва осмотрелся повсюду - две комнаты с кухней, в ванной тоже народу нет. Лежит, клянусь, я трезвый как стеклышко, да и теперь тоже, а в глазу торчит это, вечное перо, значит. Желтое с черным.
Иоанна Хмелевская
И ему пришло в голову, что и праздные зеваки, и упитанные иностранцы со своими путеводителями, и эти жадные, грубые люди, толпившиеся в магазине, – все они вместе со своими ничтожными желаниями и пошлыми заботами тоже смертны и тоже должны умереть. И они любили и были обречены на расставание с любимыми: сын – с матерью, жена – с мужем; может быть, их участь еще более горестна, потому что жизнь их убога, уродлива и душе их не дано познать красоту.
Уильям Сомерсет Моэм
— Все в порядке. По правде. За меня не беспокойся. И Сета не тереби.— Я его не поэтому тереблю. Он мне нравится.— Да, он хороший парень. И с ним куда проще, чем с некоторыми. Ох, если бы еще отключить этот хор голосов в голове, тогда и в волчьем облике не жизнь была бы, а малина. Я рассмеялась.— Да уж. Мне бы тоже отключить.— Тоже голоса? Значит, крыша поехала. Хотя я и так всегда знал, что с головой у тебя не в порядке.— Ну, спасибо!
Стефани Майер
Она посмотрела на следующего.
—Я хотел затащить сестренку в постель.
Ее взгляд щелкнул по третьему; каждый из них дергался, как мишень в тире.
—Я... Один раз... Хотел затащить в постель брата.
—В шесть лет я убил мою кошку. Господи, прости меня, я забил ее камнями, а свалил на соседа.
—Я соврал, что только хотел. Я затащил сестру!
—И я тоже. И я тоже!
—И я! И я!
Кен Кизи
-Известно ли тебе, почему Варис так опасен?
-Я вижу, мы перешли к загадкам? Нет, не известно.
-У него нет мужского члена.
-У тебя его тоже нет.- (И это, похоже, бесит тебя, Серсея.)
-Возможно, я тоже опасна. А вот ты такой же дурак, как все прочие мужчины. Этот червяк между ног отнимает у тебя добрую половину разума.
Джордж Рэймонд Ричард Мартин
— Когда ты потеряла сознание, я не стал рисковать кожаной обивкой салона и отвозить тебя домой. Пришлось оставить тебя здесь, — отвечает он равнодушно.
— Кто укладывал меня в постель?
— Я. — Его лицо непроницаемо.
— Меня снова тошнило?
— Нет.
— Раздевал меня тоже ты? — Я почти шепчу.
— Тоже я. — Он выгибает бровь, а я отчаянно краснею.
— Мы не… — еле-еле выговариваю я, помертвев от ужаса. Закончить фразу у меня не получается, и я замолкаю, уставившись на свои руки.
— Анастейша, ты...
Джеймс Э. Л.