Ужо Цитаты (страница 28)
-
-
-
Позиция Сэма Харриса в книге «Конец веры» не так уж цинична, когда он пишет: «Людей, верования которых не имеют рационального обоснования, называют по-разному. Если их верования широко распространены, мы называем таких людей религиозными; если нет – как правило, именуем сумасшедшими, психопатами или тронувшимися… Вот уж поистине – большинство всегда право (с ума поодиночке сходят).
Ричард Докинз
Самое лучшее, что есть в тюремной отсидке, — а с точки зрения Тени единственное, что во всём этом хорошего, — это чувство облегчения. Ощущение, что ударился о самое дно и дальше падать просто некуда. Здесь не нужно дёргаться, что вот-вот заметут, тебя уже замели. И переживать по поводу того, что будет завтра: всё, что могло случиться, уже случилось, причём вчера.
Нил Гейман
Вообще, моё любимое время – конец декабря: темнеет в четыре часа. Тогда я со спокойной совестью могу надеть пижаму, принять снотворное и залечь с бутылкой вина и книжкой. Я так живу уже многие годы. Солнце встаёт в девять утра; пока я умоюсь, выпью несколько чашек кофе, глядишь – уже и полдень на носу, остаётся продержаться четыре часа светового дня, с этой задачей я обычно справляюсь неплохо.
Мишель Уэльбек
О покойниках — правду или ничего. Если кто что-то значил в твоей жизни, ты продолжаешь относиться к нему как к живому, просто отсутствующему. Продолжаешь говорить о нём, как и раньше, и шутить, и разговаривать с ним, и спорить. Только он уже не скажет тебе ничего нового. Поэтому оставлять за собой последнее слово в споре с тем, кто уже не сможет возразить, нехорошо.
Михаил Веллер
Наше сердце — как скатерть-самобранка. Если заглянуть в сердце, станет ясно, что у нас уже есть вся необходимая любовь. Нет нужды бродить по свету и просить: «Подайте немного любви. Мне так одиноко. Я слишком плохой, чтобы любить, мне нужно, чтобы хоть кто-то полюбил меня, только тогда я поверю, что достоин любви». Любовь уже есть, она внутри нас, просто мы ее не замечаем.
Мигель Руис
Меня на это толкнула неутолимая жажда мести, а ведь эта жажда обладает свойством возмущать сердца самые мирные: от природы я человек отзывчивый и благонамеренный, но, как я уже сказал, желание отомстить за одно нанесенное мне оскорбление оказалось настолько сильнее добрых моих наклонностей, что я вопреки и наперекор рассудку закоренел в этой своей страсти, а как одна бездна влечет за собой другую и один грех влечет за собою другой, то мстительные мои деяния до того переплелись, что ныне я мщу...
Мигель де Сервантес Сааведра
Потерял навсегда – безвозвратно. Нельзя уже более надеяться, что она просто ошиблась, запуталась, что она еще может опомниться и вернуться. Хорошо знать все до конца, особенно когда разыгравшееся воображение начнет снова затемнять рассудок. Мягкая, неумолимая, безнадежно грустная химия! Сердце, однажды слившееся с другим, никогда уже не испытывает того же с прежней силой.
Эрих Мария Ремарк
— Я уже давно не могу иронизировать, — сказал он. — И испытывать страх перед громкими словами. Когда человек иронизирует и боится, он стремится принизить вещи.
— Может быть, — согласился я. — Но разве так уж необходимо, став перед несбыточным, повторять себе: оно невозможно? Не лучше ли постараться преуменьшить его и тем самым оставить луч надежды?
Эрих Мария Ремарк
Каждое судно, покидавшее Европу в эти месяцы 1942 года, было ковчегом. Америка высилась Араратом, а потоп нарастал с каждым днём. Он давно уже затопил Германию и Австрию, глубоко на дне лежали Прага и Польша; потонули Амстердам, Брюссель, Копенгаген, Осло и Париж; в зловонных потоках задыхались города Италии; нельзя было спастись уже и в Испании.
Эрих Мария Ремарк
— И все же благодарю вас за помощь. Надеюсь, вы не выпачкались. Клерфэ посмотрел на свои брюки, потом перевел взгляд на мужчину. Он увидел холодное, надменное лицо, глаза, в которых тлела чуть заметная издевка, — казалось, незнакомец насмехался над тем, что Клерфэ пытался разыграть из себя героя. Уже давно никто не вызывал в Клерфэ такой антипатии с первого взгляда.
— Нет, я не выпачкался, — ответил он медленно. — Меня не так уж легко запачкать.
Эрих Мария Ремарк