Цитаты О Власти (страница 86)
-
-
-
Юлиан Семенов был уже известен по телесериалам, и не только по телесериалам… Он был известен своей приближенностью к высшим эшелонам власти и яркой, одаренной натурой. Он был старше нас – ему было около сорока лет. Своей манерой общения, довольно непринужденной, он производил впечатление заядлого матерщинника, мистификатора и авантюриста. Но на более глубоком уровне, на дне души, брезжили какие-то иероглифы, которые мы не могли разобрать. Егорова - молодец!!! Люблю её!!!
Егорова Татьяна Николаевна
Верно говорили древние: «Тиран – сам раб. Воля к власти, к могуществу – всегда рабья воля. Падшесть человека более всего выражается в том, что он тиран. Ревность есть проявление тиранства в страдательной форме. Человек должен стать не господином, а свободным. Свободный ни над кем не хочет господствовать!»
Егорова Татьяна Николаевна
Предание должно со всей отчетливостью проиллюстрировать повторяющуюся тему: какое место занимают в «мировой политике» непредвиденные и непредсказуемые волеизъявления и достойные деяния тех, кто на первый взгляд мал, невелик, позабыт в уделах Великих и Мудрых (как добрых, так и злых). А мораль всего этого (в придачу к непосредственной символике Кольца, которое олицетворяет желание власти как таковой, стремящееся реализоваться посредством физической силы и машин, а также неизбежно посредством...
Толкин Джон Рональд Руэл
В моем мифе Моргот пал еще до Сотворения материального мира. В моей истории Саурон воплощает собою максимально возможное приближение к абсолютно злой воле. Он прошел путь всех тиранов: начал хорошо, по крайней мере в том, что, желая все обустроить по своему разумению, он все же поначалу учитывал и благополучие (экономическое) других обитателей Земли. Однако в гордыне и в жажде власти он зашел дальше тиранов-людей, будучи по происхождению бессмертным (ангельским) духом /*Того же чина, что...
Толкин Джон Рональд Руэл
он,.. проникает всюду, заражая собой образ мышления и быт каждого человека, так что его бездарность, его скука, его серые навыки становились самой жизнью моей страны. И наконец, закон, им поставленный,- неумолимая власть большинства, ежесекундные жертвы идолу большинства,- утратил всякий социологический смысл, ибо большинство это он.
Владимир Набоков