Яичко Цитаты (страница 1171)
— О чем ты думаешь? — спросила она.— Ни о чем.— Должен же ты о чем-нибудь думать.— Я не думаю, я просто чувствую.— Что?— Счастье.— А я — голод, — сказала она. — Как, по-твоему, это нормально? Ты тоже хочешь есть после любви?— Если любишь по-настоящему.— Ты слишком опытен.— Нет.— Не важно. Я люблю, и нам не о чем беспокоиться, правда?— Не о чем.
Эрнест Хемингуэй
— А когда женщина говорит мужчине про то, сколько это стоит?
— Не знаю.
— Ну конечно, ты не знаешь. А она говорит ему, что любит его? Скажи мне. Я хочу знать.
— Да. Если он этого хочет.
— А он говорит ей, что любит ее? Скажи. Это очень важно.
— Говорит, если хочет.
— Но ты никогда не говорил? Верно?
— Нет.
— Нет, верно? Скажи мне правду.
— Нет, — солгал я.
— Ты не говорил, — сказала она. — Я так и знала, что ты не говорил. Ты милый, и я тебя очень, очень люблю.
Эрнест Хемингуэй
В газетном киоске я купил номер «Нью-Йорк геральд» и зашел в кафе почитать его. Странно было снова очутиться во Франции. Все здесь отдавало провинциальной тишиной и спокойствием. Я почти жалел, что не поехал с Биллом в Париж, но Париж – это значило бы продолжение фиесты. С меня пока довольно было фиест. В Сан-Себастьяне будет тихо. Сезон откроется не раньше августа. Я сниму хороший номер в отеле и буду читать и купаться. Там прекрасный пляж. Набережная обсажена чудесными деревьями, и много...
Эрнест Хемингуэй
Так вот что значил мой сон. Пашенька именно то, что я должен был быть и чем я не был. Я жил для людей под предлогом Бога, она живет для Бога, воображая, что она живет для людей. Да, одно доброе дело, чашка воды, поданная без мысли о награде, дороже облагодетельствованных мною для людей. Но ведь была доля искреннего желания служить Богу?" — спрашивал он себя, и ответ был: «Да, но все это было загажено, заросло славой людской. Да, нет Бога для того, кто жил, как я, для славы людской. Буду...
Лев Толстой
Это самое пустынное место, которое я когда-либо видела.
В детстве я иногда представляла себе, что все люди умерли, предоставив мне эйфорическую свободу выбора в покинутом всеми мире взрослых. Я всегда считала, что это было моей самой сокровенной мечтой. Теперь, на этой площади, я понимаю, что это всегда было кошмаром.
Питер Хег
- Питер, - говорю я. - Знаешь такое оправдание: был пьян и не отвечал за свои поступки.
Он кивает.
- Поэтому я сделаю это до того, как выпью.
Затем я целую его.***Я могу вам сообщить, что многие в глубине души считают благом то, что государство освобождает их от необходимости быть самостоятельными людьми.
Питер Хег
Вообще-то я отдаю себе отчет в том, что я оборудовала свою квартиру, как гостиничный номер. Никак не стараясь изменить впечатление, что живущий в этой квартире находится здесь проездом. Когда у меня возникает потребность объяснить это самой себе, я вспоминаю о том, что родственники моей матери, как и она сама, были кем-то вроде кочевников. Оправдание не очень-то убедительное.
Питер Хег
Она смеется при мысли о том, что когда-то могла радоваться шелковым чулкам.
— Я обратила внимание на то, что вы тоже неравнодушны к одежде. С годами это проходит. Последние 30 лет я носила только белое. Если ограничить земное, можно спокойно обратиться мыслями к духовному.
Я ничего не отвечаю, но это замечание заношу себе в память. Чтобы вспомнить его, когда я в следующий раз буду шить брюки у портного Твиллинга на Хайнесгаде. Он собирает такого рода перлы.
Питер Хег
- Слушай, как насчет того, чтобы быстренько трахнуться?
Я раздумываю, не ослышалась ли я.
- Женщины от меня без ума.
В нем появилась какая-то бойкость и живость. Я встаю. Надо избегать ситуаций, когда тебя могут удивить.
- Прекрасная идея, - говорю я. - Но давай отложим это до твоего дня рождения. До твоего пятидесятилетия.
Питер Хег
- Будешь писать.
- За что, Господи, Твой выбор пал на меня?
- Ни за что.
- Так почему же я?
- Потому.
- Есть ли у меня хоть легкость пера?
- Никакой. Ты что ж, считаешь, что великие произведения выходят из-под легких перьев?
- Господи, но если я так ничтожен, как же я создам книгу?
- Прилежанием.
- Значит, ее может написать кто угодно?
- Кто угодно, но Я избрал тебя.
Жан Поль Сартр