Цитаты Здесь (страница 114)
-
-
-
Самая естественная и самая наивная мысль, которая приходит человеку как бы из глубины его естества, - это мысль, что он не виновен. С этой точки зрения мы все подобны тому французскому мальчику, который в
Бухенвальде упорно хотел подать жалобу писцу (тоже из числа заключенных), заносившему его имя в список узников. Жалобу? Писарь и его товарищи
засмеялись: "Бесполезно, милый мой. Здесь жалоб не принимают". "Но видите ли, мсье, - говорил маленький француз, - у меня...
Альбер Камю
Я выбрал крайние случаи, когда абсурд наделяют поистине царской властью. Правда, это власть принцев, лишенных царства. Но их преимущество перед другими в том, что они знают об иллюзорности всех царств. Они знают, в этом их величие, и напрасно было бы говорить о каком-то скрываемом ими несчастье или пепле разочарования. Лишиться надежды еще не значит отчаяться. Дым земных очагов стоит райских благовонии. Ни я, ни кто-либо другой не могут быть здесь судьями. Они не стремятся стать лучше, но...
Альбер Камю
В противоположность Кату Кропп - философ. Он предлагает, чтобы при объявлении войны устраивалось нечто вроде народного празднества, с музыкой и с входными билетами, как во время боя быков. Затем на арену должны выйти министры и генералы враждующих стран, в трусиках, вооруженные дубинками, и пусть они схватятся друг с другом. Кто останется в живых, объявит свою страну победительницей. Это было бы проще и справедливее, чем то, что делается здесь, где друг с другом воюют...
Эрих Мария Ремарк
– Бубер – немецкий еврей, философ, умер примерно полвека назад, в своих работах исследовал истинные взаимоотношения между людьми. Отношения «я и ты» – это когда оба участника вовлечены в равноправный, уважительный диалог, а «я и оно» – это когда «я» одного из участников не уважается, его используют, вместо того чтобы общаться на равных. Эта идея часто возникала здесь. Кстати, Филип поступил со мной именно как с «оно».
Ирвин Ялом
Джулиус снова попытался вернуть разговор в плоскость «здесь и сейчас»...
... Джулиус всегда учил своих студентов отличать
вертикальное признание от горизонтального.
Сейчас группа, как это чаще всего бывает, настаивала на вертикальном:
ее интересовала история, включая мелкие подробности, вроде любимых напитков или продолжительности болезни, тогда как горизонтальное признание, то есть признание о самом признании, было куда важнее.
Ирвин Ялом
Ницше указал на пункт 10 в своем списке. — Здесь вы говорите о том, что вас слишком заботит, что думают о вас ваши коллеги. Я знаю многих людей, которые не любят себя и пытаются поправить положение, добиваясь хорошего к себе отношения окружающих. Добившись этого, они сами начинают хорошо к себе относиться. Но это не решает проблему, это подчинение авторитету другого. Вы должны принять себя — а не искать пути для достижения моего признания».
Ирвин Ялом
"... Что касается любви, я не буду отрицать, что все мы, в том числе и я, испробовали вкус причиняемой ею боли. Вы упомянули «Юного Вертера», — продолжал Ницше. — Но позвольте мне напомнить вам слова Гете: «Будь человеком и не повторяй за мной — но будь собой! Только собой!» Знаете ли вы о том, что он вставил эту фразу во второе издание книги потому, что слишком многие молодые люди последовали примеру Вертера и покончили с собой? Нет, Йозеф, суть здесь состоит не в том, чтобы я показал...
Ирвин Ялом
и он, внимавший тому, что не имело названия и заставляло его улыбаться, становился ей ближе. Но поцеловал он не ее, и произошло это не здесь, в смехотворной близости от холодильника с мертвецами и от спящего Ману. Они как будто добирались друг к другу откуда то совсем с другой стороны, с другой стороны самих себя, и сами они тут были ни при чем, они словно платили или собирали дань с других, а сами были всего навсего големами неосуществимой встречи их хозяев.
Хулио Кортасар
На капителях колонн и в лабиринтах исполинской люстры, свисающей с почерневшего потолка, шуршали нетопыри и летучие собаки. С ними Модест Матвеевич боролся. Он поливал их скипидаром и креозотом, опылял дустом, опрыскивал гексахлораном, они гибли тысячами, но возрождались десятками тысяч. Они мутировали, среди них появлялись поющие и разговаривающие штаммы, потомки наиболее древних родов питались теперь исключительно пиретрумом, смешанным с хлорофосом, а институтский киномеханик Саня Дрозд...
Аркадий и Борис Стругацкие