Я, как Нарцисс, стоял перед зеркалом и не мог отойти. Потом мне вдруг стало жутко. Мастер был волшебником, и волшебником недобрым, хотя сам, наверное, и не подозревал об этом. В зеркале, озаренная прожекторами, необычайно привлекательная и радующая глаз, отражалась ложь. Умная, красивая, значительная пустота. Нет, не пустота, конечно, я не был о себе такого уж низкого мнения, но контраст был слишком велик. Весь мой внутренний мир, все, что я так ценил в себе... Теперь его вообще могло бы не быть. Оно было больше не нужно. Хищные вещи века
Аркадий и Борис СтругацкиеЦитаты в тренде
Помню, как я однажды спросил у русского: «Как будет на вашем языке “snuva”?» Ответ звучал: «Насморк». «Господи, как это запомнить?» – мелькнуло в моей голове. Решение пришло сразу. Я составил возможное по законам шведского языка, однако, насколько я знаю, пока не употребимое слово «näsmörker» (буквально «мрак в носу»), от шведских слов «näsa» (нос) и «mörker» (мрак).
Эрик В. Гуннемарк
Вошла и Анна Сергеевна. Она села в третьем ряду, и когда Гуров взглянул на нее, то сердце у него сжалось, и он понял ясно, что для него теперь на всем свете нет ближе, дороже и важнее человека; она, затерявшаяся в провинциальной толпе, эта маленькая женщина, ничем не замечательная, с вульгарною лорнеткой в руках, наполняла теперь всю его жизнь, была его горем, радостью, единственным счастьем, какого он теперь желал для себя; и под звуки плохого оркестра, дрянных обывательских скрипок он думал...
Чехов Антон Павлович