Но разве Ум так уж важен? Разве Ум приводит нас туда, куда нам нужно идти? Или, как происходит гораздо чаще, именно Ум и уводит нас с правильного пути, и мы пытаемся догнать эхо ветра в вершинах деревьев, думая, что оно реально, вместо того, чтобы прислушаться к голосу внутри нас, указывающему нам путь? Ум может делать многое, но то, что он может делать, - далеко не самое важное.
Бенджамен ХоффОб авторе
- Профессия автора: Автор, Писатель, Фотограф
- Национальность: американский
Обновлённые авторы
Темы
Цитаты в тренде
Мы все в глубине души считаем, что у нас есть основания быть в обиде на судьбу и природу за ущерб, как врожденный, так и нанесенный нам в детстве; все мы требуем компенсаций за оскорбления, нанесенные в наши юные годы нашему самолюбию. Отсюда проистекает претензия на исключение, на право не считаться с теми сомнениями и опасениями, которые останавливают остальных людей.
Зигмунд Фрейд
Лютер увидел порчу папства, тогда как можно было осязать руками обратное: древняя порча, христианство, уже не восседало на троне пап! А восседала жизнь! Торжество жизни! Великое Да, обращённое ко всему высокому, прекрасному, дерзновенному!.. И Лютер восстановил церковь — он объявил ей войну…
Фридрих Ницше
Там и сям по хутору слонялись неразговорчивые деды. Изредка мы с ними угощались за сельпо ромом "Habana Club”, деды делались разговорчивей, а когда я хвалил их русский, хмыкали: "В Сибири хорошо учат”...
Вечером Антося сказала, что до войны хутор был смешанным – литовско-еврейским. "И всех немцы?” – спросил я. "Зачем немцы? – ответила она. – Свои. С которыми пан выпивает”.
Сергей Гандлевский
«Трудно спорить с тем, что самыми характерными писателями новой России стали Владимир Сорокин и Виктор Пелевин, – говорил ведущий литературный критик постсоветской эпохи Александр Генис в передаче на радио «Свобода». – Лично мне они кажутся еще и лучшими, но дело не только в этом. Оба автора лучше других помогли читателю освоить постсоветское культурное пространство»
Сергей Полотовский и Роман Козак
Что сблизило этих двоих? В первую очередь, то, в чем никто из них не захотел бы признаться: холостяцкое одиночество, которое давно перестало быть выбором и превратилось в судьбу. Оба подошли к сорокалетнему рубежу. Жизнь, которая в юности представлялась нелепой, как одежда с чужого плеча, обмялась, обносилась и теперь оказалась идеально пригнанной по фигуре и характеру каждого.
Елена Катишонок